Свобода перед лицом страха
Эндрю Коэн и Кен Уилбер обсуждают проблему: как продолжать свое духовное развитие, когда само выживание человечества стоит под вопросом.
Эндрю Коэн: Сейчас почти все знают о том, что мы находимся в так называемом мировом кризисе. Конечно, прямо сейчас, мы больше осведомлены о крупном финансовом кризисе, но все это происходит в рамках других грозных опасностей – угрозы терроризма, перемены климата, разрушения окружающей среды, и это только некоторые из них. В этом выпуске EnlightenNext мы представляем прогнозы нескольких известных футуристов; они предложили нам свое видение будущего, с которым мы столкнемся в ближайшие месяцы, годы, десятилетия. Но я думаю, что мы с Вами можем подойти к этой теме с другой стороны, и посмотреть на внутреннее, субъективное, экзистенциональное, интеллектуальное, эмоциональное, и духовное отношение индивидуума к кризису.
Я много размышлял по этому поводу и сделал несколько интересных наблюдений о себе и других людях. Я заметил, что происходит когда человеческие существа напуганы – значительное уменьшение личности человека. Когда наш стиль жизни и чувство свободы ставятся под угрозу, наблюдается не только эмоциональное падение, а также интеллектуальная, философская и духовная ограниченность – снижение способности мыслить в широких масштабах.
Кен Уилбер: Совершенно верно. Кризис усиливает ограниченность личности. И эта тема очень важна сейчас, поскольку отражает актуальность нашего времени.
Духовное влияние кризиса
Коэн: Я считаю это особенно актуально и важно для людей занимающихся тем, что мы называем, духовно вдохновленный взгляд на мир и развитие. Все формы мистической духовности базируются на прямом переживании и понимании безграничности – переживании изначальной свободы (свободы от рождения и смерти), бесконечного распространения, вечной основы всего сущего. И когда мы получаем такого рода переживание, в котором мы осознаем, что нигде нет границ, то это оказывает огромное влияние на наши мысли о том, что значит быть человеком. Мы с вами много говорили о мистическом и удивительном трении, возникающем когда ограниченный человек начинает ощущать себя в том измерении, где абсолютно нет границ. Именно трение между беспредельным и ограниченным вызывает духовный экстаз и духовное вдохновение и духовное развитие.
В эволюционной духовности, это чувство безграничности можно испытать не только на Земле Обетованной, вне времени и форм, о чем говорят мистические традиции, но также в мире времени и форм через прямое пробуждение к тому, что я называю эволюционный импульс. Этот импульс есть ни что иное, как движущая сила всего сущего. Когда мы чувствуем этот эволюционный импульс, мы начинаем осознавать чувство безграничного потенциала исходящего от нас и расширяющегося в неизвестное будущее.
Он зовет нас к себе, умоляет нас ответить ему, и стать вместе с ним единым целым в восторженных объятиях процесса жизни.
Сейчас, в сущности, когда выживание человечества поставлено под угрозу – война или болезнь либо глобальное потепление или конец света – начинается сокращение личности. Когда мы озабочены выживанием, мы перестаем духовно развиваться, и отказываемся от стремления к духовному пробуждению и занимаемся только своим благополучием.
Мы буквально теряем связь со Светом. И в этом случае, мы теряем связь не только с безграничной Открытостью и неотъемлемой Свободой Земли Обетованной, но, что еще более важно, в рамках того, чем я занимаюсь, с осознанием наших возможностей бесконечного развития, нашего потенциала сознательно развиваться.
Итак, я подумал, что будет замечательно для нас поговорить немного о том, как важно не дать этому случиться, ни при каких обстоятельствах. Я считаю, что людям очень важно понять, что инстинкт самосохранения нам присущ от рождения, потому что мы пережили огромное количество разных кризисов за сотни тысячелетий! Но инстинкт развития, так как он только начал обнаруживаться – это самопроизвольное стремление стать более осознанным – очень молод. Для большинства человеческих существ это просто неожиданное осознание. Следовательно, этот новый инстинкт нужно защищать и питать, и мы обязаны не дать похоронить его под страхами, которые возникают естественным образом, когда наше выживание ставится под угрозу.
Уилбер: Я совершенно согласен. Проблемы, которые ты поднимаешь здесь на самом деле очень важны сейчас, проблемы ощущения нехватки, чувства отсутствия чего-то в мире, страха нищеты.
Полезно рассмотреть эту ситуацию с точки зрения иерархии потребностей Маслоу. Абрахам Маслоу опытным путем установил, что людьми движут шесть фундаментальных потребностей, он представил их в качестве пирамиды с базовыми потребностями в основании. Он заметил, что когда мы удовлетворяем самые основные потребности, мы выходим на новый более высокий уровень потребностей. Когда физиологические потребности и потребность в безопасности удовлетворены, тогда появляются потребность в принадлежности или любви, потребность в уважении и иногда потребность в самореализации.
Его открытие особенно интересно в рамках данной дискуссии тем, что он разделил потребности человека на два основных типа в зависимости от мотивации, которые он назвал дефицитарные потребности и бытийные потребности. Дефицитарные потребности - это потребности, возникающие из-за недостатка чего-либо – их пять, я уже их перечислил, от физиологической до само-актуализации, это все дефицитарные потребности.
По Маслоу, после удовлетворения потребности в само-актуализации, возникает совершенно другой тип мотивации – мотивация, которая возникает не из-за недостатка, а вследствие изобилия, избытка. Он назвал этот тип потребностей – бытийные потребности и как один из примеров приводил потребность к само-трансценденции. К этому моменту человек вступает в контакт с абсолютным измерением своего бытия, с безграничной свободой, с целостностью, Великим Совершенством, Безграничной Открытостью, Блаженной Радостью и Счастьем Земли Обетованной. Когда люди вступают в контакт со всем этим, их мотив – целостность, изобилие, выход из прежних границ. Сравните: это как если бы вам дали миллиард долларов – первое что бы вы сделали, это начали делиться с друзьями, или если у вас есть только десять долларов и вы просите милостыню.
Итак, важнейший вопрос во времена кризиса, как вы сказали, не позволить обстоятельствам ограничить развитие личности и вернуть нас от бытийных потребносей к дефицитарным. Не позволить стремлению к самотранценденции и даже эволюции погибнуть и быть отброшенным назад потребностями в самоуважении или принадлежности или даже потребностью в безопасности.
Коэн: Точно. Особенно потому что потребность в осознанном развитии - такое новое явление, только появившееся на вершине пирамиды, и очень легко потерять с ним связь.
Уилбер:Одним из главных учеников Маслоу был Клэр Грейвз; его работа была положена в основу спиральной динамики, о которой мы говорили много раз. В этом исследовании, касающемся человеческих ценностей, Грейвз обнаружил два основных типа мотивации, которые он назвал мотивация первого и второго уровня, стадии первого уровня совпадают с первыми пятью потребностями в иерархии Маслоу , дефицитарными потребностями, в то время как стадии второго уровня в целом соотносятся с бытийными потребностями Маслоу. Одним из определяющих факторов второго уровня для Клэра Грейвза было существенное снижение страха. И это важно.
Коэн: Очень важно.
Уилбер: Степень страха на самом деле показывает, как вы отождествляете себя с отделенным от мира, единственным неповторимым эго. Упанишады говорят “Везде, где есть другие, есть страх. «Высшее сознание – это сознание недуальности, характерное его свойство – превосходить чувство сепарации, присущее субъектно-объектной дуальности . Индивидуумы, мотивированные потребностью превзойти себя, бытийной потребностью, чувствуют себя в основном единым со всем Проявленным. Суфии называют это Высшое Тождество. Также есть то, что Дзен называет отбросить тело и разум, потому что вы больше не идентифицируете себя с индивидуальным телом и разумом, и страх тоже отбрасывается, так как вас намного меньше тревожит судьба этого индивидуального организма. Все же, если мы позволим временам кризиса вновь активировать ограничение личности и регрессировать на потребности первого уровня или дефицитарные потребности, тогда мы позволим этим обстоятельствам вытеснить нас из Космического сознания, сияющего, радикального, недуального, на один из самых низких уровней ценностей, изолированный, обособленный и сжатый. К сожалению, это в основном и происходит в такие времена
Коэн: Совершенно верно. Я призываю людей, которые читают или слушают эту беседу обратить внимание на это движение в них самих, внимательно следить за их собственным откликом на настоящие обстоятельства в свете различий, которые мы делаем. Собирая этот выпуск, мы взяли интервью у футуриста Джона Питерсена, который предложил довольно унылую картину нашего ближайшего будущего. После того как мы его послушали, я увидел, что я буквально спустился с того, что мы называем бытийными потребностями и упал прямо на уровень выживания. Внезапно, все, чему я посвятил свою жизнь и все то, ради чего я живу – эволюция сознания и культуры и радость, присущая каждому моменту – казалось, померкло. Я обнаружил, что я думаю: « В этом нет смысла. Нам просто необходимо как-то выйти из этого кризиса» Мне понадобилось 3 или 4 часа, чтобы вернуть связь с радостью и красотой, которая всегда привлекала меня.
Поэтому, я хочу, чтобы люди стали лучше различать, особенно в те моменты, когда они погружаются в страх, и замечать, что они видят мир совсем другим. Одно дело говорить об этом, как мы это сейчас делаем, и совсем другое видеть это на чьем-то опыте. Такие внутренние перевороты могут случаться очень часто, особенно если мы сталкиваемся с настоящим кризисом. Что нам нужно научиться делать, так как мы уже столкнулись с настоящим кризисом, так это не терять перспектив и не терять связь с тем измерением нашего опыта, которое не является относительным и поэтому всегда более важно, чем что бы то ни было еще.
Уилбер: Это решающий момент. Поэтому в эти времена, наши духовные практики становятся просто необходимыми. Мы действительно должны развивать повышенное осознание наших внутренних механизмов и того, что может выкинуть нас из прочного обоснования в этом неограниченном, безвременном моменте осознанности и вернуть нас в ограниченный режим выживания. Это действительно важно, потому что прямо сейчас нам предстоит решить несколько довольно трудных вопросов о выживании.
Коэн: Именно.
Уилбер: Мы не должны выделять их как вид. Существуют некоторые очень очень реальные опасения. И способность наблюдать внутреннюю динамику, наблюдать себя, сокращающегося перед лицом всего этого - есть высший учитель. Это шанс, который ты описал на своем примере, реально понять, как ты позволяешь стремлению к выживанию выкинуть себя из своей истинной личности и своего уже свободного сознания.
Коэн: Да. Причина, почему это так важно в том, что когда мы падаем вниз по лестнице развития, ограничивается не только наш чувственный опыт, а также наши перспективы и ценности. Мы теряем связь с тем, что выше, чему присуща радость и начинаем относиться к жизни со страхом.
Уилбер: Да.
Коэн: Человеческие существа, которые способны по-настоящему различать реальность сейчас, это те, кто видит этот кризис и мировые события с точки зрения самого глобального контекста развития – они видят это как часть большего процесса, который невозможно разрушить. Очень важно всегда осознавать эту перспективу, потому что проблема состоит в том, что когда мы теряем связь с большей перспективой, мы теряем связь с лучшей частью нас самих. Это большое испытание нашего времени.
Уилбер: Мы уже рассматривали многое из этого с разных ракурсов: индивидуального, культурного, планетарного.
Коэн: Также поэтому ты был прав, говоря о важности духовных практик. Я считаю, что человек должен быть духовным героем, чтобы наблюдать одновременно и за своим безграничным сознанием и за большой космической перспективой развития. Индивидууму нужно достичь глубокого самадхи, сильного сосредоточения, твердости цели, большой перспективы, эволюционного взгляда на мир – и все это необходимо развивать.
Уилбер: Это непростое задание, особенно, когда в психологическом, культурном и экономическом смысле мир переживает глубокую депрессию. Это происходит во всех четырех квадрантах, - в психологическом, культурном, социальном, биологическом. Это почти как если бы тонкая энергия сознания сама сжималась и это передавалось бы нам. Вот что происходит во времена выживания. Следовательно, что нужно делать – это осознавать это и помнить об этой глобальной картинке. Вот почему это время дает возможность, обнаружить в себе способность находить это состояние осознанности в время режима выживания и самоограниченности и быть способным утверждать присутствие этого безграничного, бесконечного, радостного, сияющего, вечного в нас самих, даже если мы сталкиваемся с серьезными вопросами в реальном мире, которые мы должны решить. Это не значит, что мы хотим только держать связь с духовными ценностями и игнорировать кризис. Мы говорим, что важно оставаться в контакте и с сансарой, и с трудностями, через которые мы проходим и с нирваной, которая есть последнее великое освобождение.
Коэн: Да, я хочу сделать одно добавление. Одно дело – осознавать врожденную и бесконечную природу – Земли Обетованной – та бесконечная, сияющая нирвана о которой ты говорил. Но мы также хотим осознавать эволюционный импульс, восторженную созидательную искру, пробуждающуюся в сознании, стремление эволюционировать и развиваться благодаря утопическому позыву. Это импульс проявлять, то - неотъемлемое совершенство и целостность, которое мы постигаем интуитивно в бесконечном неявном измерении, здесь, в очевидной реальности. Итак, я просто хочу добавить этот элемент к тому, что ты сказал. Испытание не только в том чтобы не терять контакт с первопричиной, вневременной Землей Обетованной, а также в том, чтобы не потерять связь с этим утопическим импульсом, стремлением проявлять совершенство.
Уилбер: Всех существ.
Коэн: Да, всех существ и самой вселенной.
Новый Век встречает Апокалипсис
Коэн: Вы знаете, существует множество людей, которые говорят, что полное разрушение, это необходимое условие для появления всего нового, так что даже пепел может показать чудеса регенерации. Я имею в виду, не только апокалиптических фундаменалистов. Я имею в виду людей, которые обычно довольно прогрессивны во взглядах. Но я не согласен с этой точкой зрения. Если все будет разрушено, нам придется сначала бороться за то, чтобы достигнуть прежней стадии развития, не говоря уже о том, чтобы идти вперед! Но очень многие люди, ориентированные на духовное развитие думают подобным образом, и я считаю, что это немного наивно, если не сказать опасно.
Уилбер: Я думаю это наивно. Это как устрашающие прогнозы перед 2000 годом - мнение, что будет полный социальный коллапс и когда он закончится, то любовь и сострадание увеличиться снова соединит нас вместе. Это чудесная мысль, но это высшая степень наивности и очень непрактично. Что коллапс на самом деле сделает с человечеством, так это опустит человечество вниз по лестнице развития, обратно назад на первый уровень – к физиологическим потребностям, потребности в безопасности и потребности в выживании. Если бы случился всемирный коллапс, то мы бы опустились вниз по шкале технологического развития. Мы бы вышли на улицы в поисках еды. Тогда бы мы снова узнали как выращивать растительную пищу и перешли бы от садоводства к земледелию, и потом бы развили машинное оборудование и медленно проложили путь к индустриальной эре и оттуда к информационной. Так что идея о том, что глобальное разрушение каким-то образом избавит нас от всего плохого и оставит все хорошее полностью на своем месте, довольно странная.
Коэн: Это почти также как когда НьЮЭйджевские мифы встречаются с традиционной апокалипсической перспективой.
Уилбер: Да. Сейчас, если мы посмотрим на человеческую историю, мы увидим, что человеческие существа никогда не действовали с достаточным предвидением и мудростью, чтобы изменить курс мировых проблем перед какой-то катастрофой. Обычно, дела шли плохо еще до того, как мы обратили свое внимание на эту проблему чтобы решить ее. Итак, вот откуда берет начало эта идея с коллапсом. Но глупо преувеличивать это и говорить что должен быть тотальный коллапс прежде чем что-то начнет меняться.
Коэн: Или даже еще хуже, говорить, что коллапс проложит путь к необычайному обновлению.
Уилбер: Психологически, этого просто не случится. Технологически
этого не случится. И культурно, этого не случится.
Коэн: На уровне личности, я видел много людей, которые проходили через некоторые довольно тяжелые этапы и падали на нижние уровни и структуры внутри себя. Но это редко было катализатором для чрезвычайного пробуждения или обновления. Конечно, бывают редкие случаи, когда такое случается, но это скорее исключение, чем правило. Так что, я думаю, что в популярной духовности, и также в некоторых традиционных направлениях, это тип мифов, значение которых переоценили. Факт, верный в некоторых исключениях, не составляет правило. Обычно, все наоборот.
Уилбер: Да. Я полагаю, что это неправильное истолкование того, как происходит духовный рост и развитие. Хотя определенно, бывает и так что какой-то кризис необходим для появления какого-то прорыва.
Коэн: Точно.
Уилбер: С точки зрения духовности, для того, чтобы получить сатори, внезапное озарение, необходимо чтобы эго сдалось. Но это достаточно сильно отличается от целого механизма культурного коллапса. Такой коллапс не ведет к увеличению любви и мира, - это ведет к борьбе за выживание, агрессии, злобе и ненависти.
Ради эволюции, как таковой
Коэн: Ты знаешь, несмотря на то, что все выглядит, не очень хорошо, я все равно чувствую - и конечно, я могу ошибаться – что, так или иначе мы это переживем. Это чувство доброй воли и позитивности и страсти к жизни и изобретательности человеческого духа возникло с тех пор как выбрали Обаму президентом. Я чувствую это так сильно, что это не выглядит для меня так, как будто мы планируем скоро покинуть эту планету. Я не уверен, что мы выберемся из этого кризиса, но это кажется мне наиболее вероятным. Наше желание выжить и наша способность изобретать новое такие, что я просто интуитивно чувствую, что мы найдем выход из этой ситуации.
Уилбер: Я лично верю, что так обстоит дело. Я верю, что эти обстоятельства, когда мы на краю гибели – не полный коллапс, а экономически трудные времена – могут быть отчасти тем эволюционным стрессом, который поможет человечеству осознать необходимость сплотиться. Один из хороших путей взглянуть на наши настоящие затруднения это то, что экологический кризис по существу это первый мировой кризис, первый, который касается каждого мужчины, женщины и ребенка на планете. Такой тип кризиса не случался никогда ранее, и это показывает нам, что в рамках эволюции социальных структур, мы достигли предела того, что может сделать государство – нация. Существует 3 вещи которые не могут контролировать государства-нации: они не могут контролировать проблему глобального изменения климата в рамках целой планеты; они не могут в одиночку контролировать денежные потоки; они не могут контролировать войну. Так что эти проблемы стимулируют эволюцию форм организации общества, и порождение новых форм социальной организации, мировых и планетарных. Глобализация, и в позитивном и в негативном смысле, есть здесь, у нас, и она реально показывает, что нужно переходить на новую форму организации человеческого общества, ту, которая будет включать в себя что-то вроде мировой федерации.
Коэн: Как захватывающе!
Уилбер: И в сердце ее будет решение мировых проблем. Мы находимся в самом ее начале, и это весьма пугающий и волнительный период для развития духовности. Это одна из позитивных сторон кризиса, через который мы сейчас проходим.
Коэн: Надеюсь, лидеры первого мира, смогут сделать этот скачок хотя подобный скачок к глобальному объединению действительно очень велик.
Уилбер: Это точно. Никто не собирается по своему желанию отказаться от власти. Так что серия кризисов продолжится,по- видимому.
Коэн: Для того чтобы вынудить, заставить это случится.
Wilber: Правильно. В ограниченных дозах, эти кризисы вынудят нас приблизиться к принятию новых решений.
Коэн: В идеале, подобные кризисы могут стать удачными моментами для индивидуумов и культур, которые обычно испытывают большие трудности, осознать, что гораздо проще выжить и процветать вместе, чем в одиночку. Когда есть воспринимаемая угроза, или от общего врага или от природы, как показала история, в такие моменты мы человеческие существа стремимся объединиться для взаимного выживания. Но также важно осознать, что редко так случается, что индивидуумаы и группы объединяются, чтобы фактически эволюционировать.
Уилбер: Верно.
Коэн: Конечно, перед лицом общей угрозы, с которой мы можем столкнутся, могут проявиться определенные различия, которые необходимо отпустить чтобы объединиться. Мы будем вынуждены принести жертвы ради нашего коллективного выживания. Но, это также справедливо для эволюции сознания. Когда человеческие существа объединяются чтобы сознательно эволюционировать, также необходимо принести определенные жертвы, и я не думаю, что это когда-нибудь происходило в реальности. Итак, это то, о чем я говорю очень часто – для того, чтобы попытаться и дать людям понять, что я думаю, сейчас необходимо делать. Мы доказали, что мы можем объединиться когда у нас есть общий враг, но можем ли мы объединиться для того, чтобы эволюционировать? Что еще должно случиться, насколько я вижу, для разумных людей, это подчинение идее объединения для создания будущего, для того чтобы сделать мир лучшим, и более светлым местом – не раздираемым кризисами или страхом, но вдохновленным любовью к правде, любовью к Богу, ради самого эволюционного импульса. Этого еще не случилось. Людям очень важно подумать над этим. Даже самые необычные новые идеи – в технологиях ли или в поразительных актах сострадания и смелости - случались часто в результате кризиса или военных действий. Я думаю всему человечеству еще нужно достигнуть той точки развития, когда мы будем вдохновлены на совместную работу, не потому что у нас есть общая угроза, но потому что, на самом деле, больше нечего делать.
Wilber: Это так, и демографические исследования могут помочь нам увидеть, почему это происходит. Если вы посмотрите на развитие морали, то оно происходит через раскрытие всех линии развития, проходя через 3 -4 главных стадии. Мы их может назвать Эгоцентрическая, Этноцентрическая, Мироцентрическая и Космоцентрическая.
Эгоцентрическая стадия развития подразумевает, что вопрос о нравственных ценностях определяется тем, что чувствую я: таким образом, ответ на вопрос «Что есть правильно?» определяется тем, что я считаю правильным, «Что есть хорошо?» - что я считаю хорошим. И плевать на какое-то другое мнение. Это нарцистическая, эгоцентричная позиция, которая выражена на самых ранних стадиях развития морали как отдельно индивида, так и в целом, культур. Эта позиция расширяется, когда индивидуум включает мнение других членов своей группы для получения взаимного морального удовлетворения. В этом случае, что есть правильно, и что есть хорошо, определяется исходя из того, что есть хорошо для моего племени, моей семьи или моего народа.
Это стадия этноцентризма. И следующая за ней стадия Мироцентризма, и здесь уже. что есть хорошо и правильно определяется исходя из того, что есть хорошо для существования всего человечества, независимо от расы, пола или вероисповедания. И, наконец, Космоцентричная стадия – это когда вопрос что есть правильно, определяется на основании ответа всех разумных форм – не только человеческий существа, но и великого сознания, смотрящего через глаза любого разумного существа и отождествляющегося со всем Космосом
Теперь, когда мы смотрим на мир с точки зрения настоящего развития, картина немного унылая: 70 % населения земли находятся на этноцентрической стадии и ниже. Но мы должны помнить, что это огромный скачок по сравнению с тем, что мы имели до современного периода. Количество индивидуумов, пропагандирующих любовь, заботу и сострадание не только по отношению к своему племени, но и ко всем разумным существам постоянно растет. Мы движемся к этому и подошли несколько ближе, но я не думаю, что мы уже достигли момента, когда все человечество объединиться в одно коллективное целое.
Коэн: Конечно, я думаю, это случится в далеком будущем. Но я не говорю, что все человечество объединится в совершенной гармонии. Я говорю только, что очень редко или почти никогда группы людей не объединялись для того, чтобы подняться над нашими различиями и поводом для объединения служит кризис, а не эти высокие духовные мотивы.
Уилбер: Совершенно верно.
Коэн: И это важно. Часто люди думают, что разрешение на проблемы или кризиса и есть эволюция. А я скажу, что ж, не обязательно. Эволюция на самом деле значит движение вперед, создание чего-то нового, не только восстановление мира и возвращение к тому, как все было. Конечно, конфликты, как мы уже говорили, могут и часто вынуждают нас найти новые пути движения творческие и практичные и это хорошо. Но это отличается от развития ради развития, где развитие есть главный мотив.
Уилбер: Правильно.
Коэн: Итак, я думаю, очень важно различать стремление сделать мир лучше, решив многие проблемы и стремление осознанно развиваться. Эволюционный имульс – есть ценность сама по себе. Тогда когда мы переживаем этот эволюционный импульс, мы начинаем понимать, что простое выживание это не то, ради чего мы здесь. Именно сознательная и намеренная борьба за эволюцию, индивидуальная и коллективная, ради эволюции, как общего творческого процесса, наполняет человеческую жизнь высоким значением и целью. И что за выдающийся мир мы можем создать, когда мы находимся в контакте с лучшей своей частью!
