Вильям Ричардс, PhD
Школа Медицины Джона Хопкинса.
Готовя презентацию, я обнаружил себя спрашивающим что я могу вложить в этот многообещающий передовой край знания, либо инновационное, либо уникальное содержание, ибо просто поддерживающее содержание уже было презентовано многими моими коллегами. Я понял, что привилегия активного участия в легальных проектах психоделических исследований с людьми, проводимых на протяжении 25 лет, одновременно содержит в себе ответственность поделиться с людьми моими наблюдениями и впечатлениями. Поэтому я благодарю Рика Доблина и организаторов конференции за возможность взаимодействовать с вами сегодня.
Введение: История и Пределы Наблюдений
Я вошел в область исследований в 1963 году, когда я был студентом в Университете в Гетингене в Германии, первоначально, как один из субъектов, на которых проводились исследования, и позже, как ассистент.
Эта удача, буквально расширяющая сознание возможность, которая придала фокус моей последующей карьерной траектории, случилась со мной в психотерапевтической клинике Ханскарла Леунера, который проводил исследования с псилоцибином, и его производными, и ЛСД. Потом недалеко от Бостона, несколько лет позже, я получил возможность помочь рекрутировать студентов-теологов для небольшого исследования с псилоцибином, проводимого Уолтером Панке, Карлом Зальцманом и Ричардом Кацом и еще углубить связь с учителями Абрахамом Маслоу, Хьюстоном Смитом и Вольтером Хьюстоном Кларком.
Еще я посещал апериодические уик-ендовые семинары в Милбруке в Нью-Йорке, которые включали в себя диалог с исследователями из бывшего псилоцибинового проекта в Гарварде. В 1967 году я переехал в Балтимор, где я получил удивительную привилегию вкладываться в декаду психоделических исследований, первоначально в Спринг Грове Госпитале, и после в Мерилендском Психиатрическом Исследовательском центре.
В воздухе витало радостное возбуждение и чувство того, что мы были на передовом крае, который не только может породить различные подходы к психотерапевтическому лечению, но еще это то, что может быть названо удивительная значимость исследования сознания самого по себе, со значительными применениями как к науке, так и к религии. Среди своих коллег, которых было много, я бы хотел выделить: Чарльза Саваджа, Албрета Курланда, Сенфорда Уншера, Уолтера Панке, Станислава Грофа, Ричарда Йенсена и Джона Рида. Вместе мы проводили множество исследований, применяя терапию, вместе с ЛСД, ДПТ, псилоцибином или МДА, исследуя их возможности в исцелении людей, страдающих от алкоголизма, наркотических пристрастий, изменений личности; в уменьшении психологического стресса пациентов, больных раком; и в образовании специалистов в области ментального здоровья и религии. Траектория исследований в Балтиморе продолжалась 7 лет после выхода the Controlled Substance Act, но в конце концов была приостановлена (отложена) в 1977 году согласно административному решению на уровне Штата, не так, как многие предполагают — запрещена на уровне государства. Я имел двойную честь быть последним, кто покинул этот тонущий корабль легальных исследований воздействия психоделиков на человеке в Соединенных Штатах.
В этот мучительный момент моей карьеры, казалось мудрым применить мантру, которую мы часто предлагали испытуемым волонтерам: «Доверься, Отпусти, и Откройся». Я повернул мое внимание к преподаванию и частной практике и надеялся, что исследования с психоделиками могут снова возникнуть в моей жизни.
После 22х лет пропуска, вместе с Рональдом Гриффиным и Робертом Джессе, я обнаружил себя, вкладывающимся в их возрождение Школы Медицины Джона Хопкинса. Сейчас уже прошло 13 лет исследований в Хопкинсе, мы опубликовали серию статей, в которых начали исследовать природу и терапевтические возможности различных измененных состояний сознания вместе с здоровыми волонтерами, разбираясь во влиянии на их личное и духовное развитие (Griffinths at al.2006,2008). Мы еще активировали заново ранние исследования с пациентами больными раком и с людьми, страдающими от зависимостей, позже сконцентрировавшись на зависимости от никотина. Кроме Рональда Гриффина, который будет презентовать некоторые данные из этих исследований завтра утром я работаю еще с Mary Cosimano, Matthew Johnson, Brian Richards, Katherine MacLean, Frederick Reinholdt, Matthew Bradstreet, Albert Garcia-Romeu и другими.
Когда я оглядываюсь на сотни людей, с которыми я был или терапевтом или гидом, многие из которых получили множество психоделических сессий на протяжении некоторого времени, я переживаю огромную благодарность за привилегию встречи с каждым из них. Почти все из них не имели психоделического опыта и не согласились бы на него за пределами легального контекста, который обеспечивает чистоту вещества, известность дозы, в контексте максимальной поддержки и безопасности. С каждым из них, я обычно проводил 8 часов, развивая терапевтические отношения перед тем, как я давал им вещество, и еще часы, через несколько дней или недель после каждой психоделической сессии, посвящались процессу инициации интеграции того, что произошло на сессии. Быстрое слайд-шоу в моей памяти из лиц этих людей включает мужчин и женщин всех рас, образовательного уровня, и множества разных профессий, и различающихся в возрасте от 20ти до 80ти. Религиозная ориентация тоже варьировалась от атеизма, до глубокой преданности той или иной мировой религии. Некоторые были в очень хорошем физическом состоянии, другие одновременно испытывали и физическую и психическую боль, будучи на краю физической смерти. Опыт, который я обобщил в основном происходил из проведения индивидуальных психоделических сессий, один человек в один раз. Волонтер лежал на кушетке с закрытыми глазами и в наушниках, вовлекаясь в ретроспективное путешествие, на протяжении большей части воздействия вещества. Мы часто отмечали, как много можно увидеть с закрытыми глазами.
Так, я принес вам мои наблюдения от многих разнообразных кейс-случаев. Когда я приближаюсь к тем инсайтам, которыми я хотел с вами поделиться сегодня, я должен признать (отметить), что я еще и привношу сюда свою жизнь и инсайты, которые я встречал в измененных состояниях, были ли они индуцированы психоделиками, медитацией, или другими техниками. Мое восприятие и интерпритации, того, что я наблюдал, несомненно, окрашены моими когнитивными структурами и лингвистическими предпочтениями.
Бескрайность энтеогенного передового края
В начале, я хочу поговорить с вами о полной бескрайности реалий измененных состояний сознания, и их многообещающих свойствах в продвижении личной и духовной эволюции. Психоделики, мудро и ответственно используемые, конечно же являются ценным инструментом в исследовании сознания, родственным телескопу в астрономии или микроскопу в биологии
.
Иногда я чувствую себя, как Колумб, только что приземлившийся в Западной Индии с его примитивными картами, и после этого каким-то образом оказавшимся в сверхзвуковом самолете, из которого виден весь Новый Мир, протяженный за пределы самых широких фантазий воображения и заставляющий меня безмолвно замереть от удивления красотой. Иногда, сидя в тишине, перед волонтером, чье обыденное сознание трансцендирует и мистический опыт имеет место, не будет большим преувеличением сказать, что я застенчиво чувствовал, как будто бы я сижу перед Буддой, сидящим под деревом Бодхи, когда Просветление снисходит, или перед Святым Петром по дороге в Дамаск, или перед Исайей, когда он созерцает Храм. То, что мы только начинаем исследовать, здесь, на этом передовом фронте, где наука и священное встречаются, действительно, чрезвычайно важно по своему значению, по своей живой интенсивности, и потенциальной сущности. Подбирая наилучший экспериментальный дизайн, мы можем искать как нам начать исследовать это огромное непознанное поле, но пока, мы только новички в нем с очень ограниченными концептуальными инструментами и лингвистическими ограничениями.
Я думал о предположении Алана Уотса (1962), что одна из причин, по которой мы стремимся избегать этой области вопрошания, возникает из «табу знания кто мы есть» - того, что мы боимся получить слишком много знания о мистичности нашего собственного бытия. Я думаю, что многие из вас согласятся, что общее место для испытуемых во время действия психоделика при относительно высокой дозе свидетельствовать о феноменах, возникающих не из их личной истории, и которые представляют различные точки зрения на пространство и время- переживания, и ставят под вопрос некоторые из основных базовых посылок нормального, конвенционального определения реальности и того способа, в которой мы традиционно определяем себя и свою позицию в этом мире. Как было выражено Томасом Куном (1962), либо как ученые, либо как философы, мы сейчас в середине основного «сдвига парадигмы» в этой точке исторического процесса.
Картография Внутреннего Пространства
Ясно, что существует многомерная «картография внутреннего космоса» со многими дискретными альтернативными формами сознания. Они формируют континуум состояний, на который оказывает влияние доза, структура личности, способность отдавать контроль эго, и граница индивидуального развития. Попросту выражаясь, этот процесс начинается с небольших изменений восприятия, может углубиться в раскрытие психодинамики личной жизни, может углубиться дальше и пригласить участника в визионерскую или архетипическую драму — реальность мифологии, как ее описывал Карл Юнг или Джозеф Кемпбел, и может углубиться даже дальше в трансцендентную реальность сознания, в которой обыденное эго растворено в целостно-мистических измерениях сознания, которые обычно воспринимаются как по-настоящему сакральные и бесконечные. В дополнении к основным стадиям этого континуума состояний, существует множество уникальных состояний сознания, о которых мы знаем очень мало.
Как мало мы знаем; Как много ожидает быть открытым
Хотя мы любим думать пространственно и пытаться говорить с помощью языка, который может коррелировать с феноменами, создаваемыми в сознании с помощью нейронных структур и биологической активности, тем не менее, имеет смысл полагать, что экспериментальное содержание измененных состояний сознания не может быть найдено «внутри драга», но может быть найдено внутри человеческого ума вообще. Что такое человеческий ум, продолжает оставаться манящей мистерией, особенно при условии, что существуют существенные причины сомневаться в редукциониских философских основаниях, которые имеют тенденцию превалировать в сообществе западных ученых за исключением квантовой физики. Сейчас самое время оглянуть свежим взглядом работы философов, таких как Генри Бергсон, который смотрел на человеческий ум скорее как на телевизор, который получает, передает и ограничивает информацию, чем как на первичный источник ментальных феноменов (Барнард, 2001). Возможно, психоделические драги могут быть поняты, как базовые ключи которые открывают доступ к другим реальностям сознания. Переживания, о которых рассказывают в отчетах, не находятся «в драгах», но скорее внутри и сквозь ум человека, который их переживает.
Существует много чего, что игнорируется в этой области, даже среди тех, кто владеет приличным количеством психоделического опыта. Очень часто человек принявший определенную дозу определенного вещества попадает в некоторое состояние, и дальше делает вывод, что то, что с ним произошло - «это сделал наркотик (вещество)». Очень вероятно что, даже если человек принимает ту же дозу, того же вещества в другой период своей жизни, то он получит другие переживания, даже если они будут развитием темы, возникшей ранее. Основные типы веществ, с которыми я работал, как правило, проявляются отлично друг от друга, не в смысле переживаний, которые они вскрывают, а в смысле тех факторов, как например, доза, быстрота входа и выхода, длительность. Если какая-то конкретная молекула, имеет большую вероятность фасилитации определенного состояния сознания, это будет выяснено со временем, когда эксперименты двойного слепого исследования будут применены и опубликованы. Создает ли мескалин живые цвета? А ДМТ и Аявуаска создают образы анаконды? Является ли вход в процесс с помощью псилоцибина более мягким, чем ЛСД? Только терпеливые исследования обеспечат нас ответами, которые мы ищем.
Уникальный терапевтический потенциал Трансцендентных Состояний Сознания
Сейчас становится понятно, что перспектива психоделических субстанций в ускорении психотерапии и духовного роста, базируется не просто на биохимическом реагировании независимом от установки и обстановки. Человек не может принимать психоделики, просто как обычные лекарства, как например, аспирин для того, чтобы снять головную боль. Скорее возникает уникальная феноменология, в течение всего периода действия препарата, которая и определяет будет ли препарат помогающим, вредным или нейтральным. Переживания личного психодинамического разрешения (биографических ситуаций), архетипические видения, и мистическое осознание могут позитивно повлиять на появление обогащающих жизнь результатов.
Переживания типа паники, паранойи, замешательства, возникают наиболее вероятно, когда человек неадекватно подготовился к сессии, и/или у него недостаточно опытный гид, что вполне может принести вред, особенно когда подобный опыт остается неразрешенным. Мягкие переживания – это изменения сенсорного восприятия, возможно сопровождающиеся интригующими, но как правило не имеющими смысла образами, которые могут быть нейтральны.
Потенциальная терапевтическая значимость психодинамических феноменов, в контексте юнгианского «личного бессознательного», включающих темы, такие как горе и привязанности, вина, прощение, гнев и любовь, теоретически конгруентна многим хорошо разработанным системам психотерапии. Терапевтический потенциал трансцендентных состояний может быть более трудно доказать, поскольку он уходит за пределы дидактического содержания многих образовательных программ психического здоровья.
Говоря «трансцендентные», я имею в виду (1) и изменённые состояния сознания, характеризуемые архетипическими видениями богов и богинь, сакральных строений и искусств — часто украшенных сиянием драгоценных камней и металлов, широких внутренних панорам и пейзажей, и (2) мистическое сознание. Мистическое сознание — раз уж мы подошли к его определению для исследовательских целей — включает в себя шесть признаков: Единство, Выход за пределы времени и пространства, Интуитивное Знание, Святость, Глубинно-Позитивное настроение, а также Невыразимость и Парадоксальность (Панке и Ричардс, 1996; Ричардс 2003). Эти трансцендентные состояния похожи, может быть даже совсем одинаковы — с теми состояниями человеческого сознания, которые описаны во всех великих мировых религиях, т.е. самадхи, нирвана, сехел муфла, блаженное видение, фана, у-вэй.
Очень трудно говорить или писать об этих удивительных трансцендентных состояниях, поскольку когда они возникают, часто наблюдающее эго отсутствует, а их содержание не вмещается в пределы языка и структуры познавательных процессов. Уже долгое время мне очень нравится строка из китайского трактата «Дао дэ цзин»: «Знающий не говорит, говорящий не знает». Тем не менее, этот опыт обычно остаётся в памяти, и вновь появившееся эго способно извлечь его оттуда, будто сакральные пробирные камни, излучающие духовное знание и ощущение наивысшей безопасности. Среди всех интуитивных инсайтов можно выделить (1) уверенность в существовании вечной структуры или вечного принципа, превышающих наше индивидуальное эго, для которого есть много названий: самое распространённое среди них — «Бог», некоторые предпочитают «основа всего сущего» (Тиллих, 1967) или «ничто, в котором содержится вся реальность», или даже «служащие определённой цели характеристики протоплазмы» (Синнотт, 1957); (2) интуитивное осознание неуничтожимости сознания — того феномена, который многие называют «бессмертием»; (3) чувство глубокой взаимосвязи с другими людьми посредством великого единства, которое иногда называют «братством человечества» или «сетью Индры»; (4) понимание любви как онтологической силы, действующей за пределами человеческих эмоций; (5) чувство благоговения перед красотой увиденной визуальной информации и её смыслового содержания (Ричардс, 2009).
Память об этих интенсивных событиях может стать эффективным терапевтическим средством. Раковому пациенту, приближающемуся к смерти, эта память даёт чувство того, что в конечном счёте, так или иначе, всё сложится хорошо, а это даёт возможность прожить оставшееся время максимально полноценно, чувствуя меньше страха, уныния, изоляции и боли (Ричардс с соавт., 1972; Ричардс, 1978). У страдающих алкоголизмом, наркоманией или никотиновой зависимостью, а также депрессивными или тревожными состояниями эта память может быть предпосылкой к раскрытию внутренних ресурсов, повышению самооценки и пониманию межличностной связанности, которое может уменьшить чувство собственной оторванности от общества и отчуждения (Маккейб с соавт., 1972; Рид с соавт., 1977).
Подводя итог всему вышесказанному, существует определённое знание, доступное в архетипических и мистических состояниях сознания. Термин «getting high» («быть под кайфом») здесь просто неприменим, если только кто-то не понимает его в контексте “Glory to God in the Highest.”/«Cлава Богу – в Высшем».
Энтелехия души, уверенной в межличностных отношениях
При подготовке волонтеров к психоделическим сессиям мы акцентируемся на таких качествах, как решимость доверять своему собственному уму при любых условиях, насколько это возможно, намерению быть открытым и восприимчивым, а также смелости идти навстречу тому, что изначально может показаться пугающим. Мы редко предлагаем обуславливать течение трипа конкретным содержанием, наподобие возвращения к определённому возрасту или исследования определённой области межличностного конфликта. Причина заключается в том, что мы пришли к выводу, что в умах большинства, если не всех, людей содержится необыкновенная мудрость. Обычно содержание сессий оказывается срежиссированным гораздо более искусно и художественно, чем это предусматривал любой план действий, который мы могли составлять перед началом сессии. Это доказывает верность идеи о том, что на самом деле в человеческом сознании за пределами обыкновенной личности существуют мудрые, исцеляющие и интенциональные силы. Часто после сессии добровольцы говорят что-то наподобие: «Я пережил не то, что хотел, но то, в чём нуждался на самом деле». Философское понятие «энтелехия» хорошо отражает этот процесс целенаправленного раскрытия содержания. Работа с волонтерами проходит гораздо легче, когда они чувствуют себя уверенными в уважительных и конфиденциальных взаимоотношениях с терапевтом или наставником.
За день до психоделической сессии, когда мы с волонтером заканчиваем подготовительную работу, я часто представляю себе, что творческое бессознательное человека написало оперу в трёх частях, и не могу дождаться того времени, когда она будет увидена и услышана. Когда на следующий день свет тускнеет и поднимается занавес, волонтеру придётся не только посмотреть представление, но ещё и побывать в самом центре сцены, поскольку это представление является его (её) собственным и уникальным.
Взаимосвязь персонального и трансперсонального
В истории исследования психоделиков термин «психомиметик» использовался для акцентуализации на личных, психодинамических формах переживаний в отличие от термина «психоделик», под которым обычно подразумевались трансперсональные переживания. Более вероятный при употреблении относительно малых доз, психомиметический опыт может содержать в себе абреакцию, катарсис, страдание, которые часто приводят к позитивным чувствам освобождения, прощения и перерождения. Большинство людей не сочтут такой опыт «духовным» или важным с точки зрения религии, если только не понимать его в контексте идеи о том, что освобождение от психодинамических конфликтов для многих является важной фазой на пути духовного развития; фактическое содержание этого опыта так или иначе, как правило, не содержит осознание чего-то сакрального, видений богов или мистических инсайтов.
С другой стороны, будучи более вероятными при употреблении высоких доз и благоприятной обстановке, сложные визионерские/архетипические и/или мистические формы переживаний могут оказаться — по крайней мере, на начальном этапе — мало связанными с предшествующей повседневной жизнью эго, которое может созерцать видение или стать его частью. При таком переживании источником терапевтического эффекта является смерть и перерождение эго, абсолютно независимо от подробностей детских переживаний и текущих межличностных конфликтов дома и на работе.
Некоторые люди, участвующие в серии психотерапевтических сессий с использованием психоделиков, постепенно прорабатывают содержание личного-психодинамического характера и только после этого наконец-то «прорываются» в трансцендентальные формы осознания. Другие же сталкиваются с глубоким трансцендентальным содержанием во время своих первых путешествий в изменённые состояния сознания и впоследствии, в свете ноэтического (Джеймс, 1902) знания, полученного в архетипической и мистической областях, «возвращаются на землю» для решения вопросов традиционного психодинамического характера. Я хотел бы подчеркнуть, что данные варианты развития равноценны. Вероятно, если человек, постепенно прорабатывающий психодинамическое содержание, продолжает получать качественную терапию, с использованием психоделиков или без него, со временем он/она откроет для себя трансцендентальное измерение сознания. Это сознание ожидает каждого представителя человечества, который безостановочно стремится достичь его.
Что касается людей, переживших опыт трансцендентального содержания во время первой сессии, с их стороны будет ошибкой прийти к выводу, что такой благословенный опыт подтверждает их святость и им не предстоит выполнение никакой психодинамической работы. Фактически, особенно в случае психоделической психотерапии алкоголиков и наркоманов, такой вариант развития очень эффективен, потому что при улучшении и укреплении представлений пациентов о самих себе, сформированных под влиянием воспоминаний о трансцендентальных формах сознания, им становится проще исследовать области личностных ошибок без ненужного снижения самооценки.
Таким образом, если человек стремится достичь оптимального личностного роста при использовании психоделиков, сессии как с низкими, так и с высокими дозами окажутся полезными. Голландский психиатр Хеммо Арендсен-Хейн поддержал данный подход, названной им «психолитической терапией». Как правило, при работе со своими пациентами в больнице в городе Эдервен (Голландия) на начальном этапе он проводил в маленьких комнатах несколько сессий с низкими дозами — до тех пор, пока не видел, что в области личностной психодинамики найдено удовлетворительное решение. После этого он приводил своих пациентов в большую, красиво обустроенную комнату и вводил большую дозу вещества в надежде на то, что это поспособствует появлению трансцендентального опыта. При этом мистический и архетипический опыт рассматривался как вознаграждение и способ празднования кульминации сложного процесса персонального, психодинамического исследования.
Существует ключевой аспект, на который мне бы хотелось сейчас обратить внимание. Речь пойдёт о важности обыденного «я» или эго — той части каждого из нас, которая существует в мире от нашего рождения до нашей смерти и носит наше имя. Даже несмотря на то, что мистические формы сознания — какими бы вечными и яркими они ни были — являются необычайно важными, особенно потому, что часто оставляют после себя чувство того, что я пробудился и побывал дома, во всей Вселенной тем не менее, я убеждён в значительности и оправданности нашей повседневной жизни. Эта идея хорошо отражена в духовных учениях и традициях. В дзэне просветлённый человек «рубит дрова и носит воду». Бодхисаттва, даже начинающий Бодхисаттва, покидает горную вершину и спускается на рыночную площадь, чтобы проявить сострадание. В книге пророка Исаии человек, близкий к божественному, работает в мире слугой, а жизнь его полна страданий. На мой взгляд, медитативные практики, ставящие целью «убить эго», более вероятно порождают депрессию, нежели просветление; с моей точки зрения трансценденция эго происходит через принятие, прощение, и безусловную любовь.
Интеграция: важность не-психоделических сессий
Хьюстон Смит (2000), высокоуважаемый специалист по религиям и один из наших почтенных коллег, впервые сформулировал важное различие между религиозным опытом и религиозной жизнью — или между состояниями сознания и особенностями поведения. Это суждение применимо и к более традиционным формам психотерапии. Богооткровенный опыт может послужить первоначальный толчком к изменению поведения, по всей видимости более сильным для одних людей, чем для других; как бы то ни было, как только человек возвращается к обыденному, повседневному сознанию, он должен выполнять определённую интегративную работу, если хочет, чтобы понимание, полученное в изменённом состоянии, привело к личностному или духовному росту, а не осталось просто воспоминанием об интересном опыте, произошедшем как-то раз, — или успокаивающей мыслью, которую можно вспомнить, оказавшись на смертном одре.
Я вспоминаю работу с девушкой, которая считала себя «застрявшей в утробе матери» — Станислав Гроф называл это второй базовой перинатальной матрицей (Гроф, 1985). Несмотря на все предупреждения, изложенные Станиславом, она верила, что если примет психоделики достаточное количество раз, то сумеет выйти из родовых путей и почувствует освобождение и перерождение. К сожалению, она также застряла на работе, которую очень сильно не любила, и в браке, который описывала как мёртвый, но упрямо не желала изучить любую из этих проблемных областей своей жизни. Ей просто хотелось употреблять психоделики до тех пор, пока она не станет свободной. Не трудно предугадать, что пока она не выполнила определённую работу в течение непсиходелических сессий, рассматривая вопросы профессии и брака, никакое крупное достижение во время действия вещества не было возможным. Иногда кажется, что уровень, открывающий двери к трансцендентальным формам сознания, можно найти в самых прозаических мелочах обыденной жизни.
Для подготовки к эффективной психоделической сессии большинству людей требуется как минимум 8 часов времени, проведённого вместе с терапевтом или наставником, которые обычно разделяются на две недели. Во время общения на тему радостей и трудностей частной жизни, включая текущие осваиваемые области личностного развития, устанавливается не только доверие к наставнику, но и атмосфера честности и открытости в уме волонтера. Уверенность в хороших отношениях между волонтером и наставником, может быть очень полезна во время действия вещества: простого тепла руки или нескольких кратких слов часто бывает достаточно, чтобы избежать потенциальной паники и паранойи и довести до максимума вероятность того, что содержание сессии будет действительно полезным.
После этого в течение недель, следующих за психоделическими переживаниями, необходимость в не-психоделических сессиях остаётся. Снова и снова человек перемещает своё внимание от воспоминаний о переживаниях обратно к решениям и плану действий, в повседневной жизни, постепенно продвигаясь к достижению интеграции инсайтов и реализации конкретных изменений в жизненных позициях и поведении. В дополнение к особенностям психотерапии, основанной на глубоком контакте терапевта с пациентом, для многих людей эта фаза личностного и духовного развития может облегчиться с помощью медитативных практик. Как часто говорят, гораздо легче пробираться через болота, заросли и каменистую местность на пути вверх, если хоть краем глаза увидишь вершину горы. Говоря словами Алана Уотса (1962), «Когда ты получил сообщение, ты вешаешь трубку».
Роль ожиданий, религиозного образования и веры
По моему опыту, вера как способность доверять какой-либо структуре, концепции или сущности, являющейся более великой или фундаментальной, чем чья-либо повседневная личность, является важным фактором, увеличивающим вероятность достижения уровня трансцендентального сознания. Определяя это еще более чётко, это качество представляет собой сознательный выбор здорового, зрелого эго верить безоговорочно, абсолютно. Гарвардский теолог Пауль Тиллих (1952), который в конце своей жизни работал над систематической теологией мировых религий, назвал этот тип веры «мужеством быть». В этой связи становится ясно: чтобы потерять себя, нужно себя изначально иметь, и возможно, именно поэтому люди с зрелым чувством личной и профессиональной идентичности чаще, чем молодые, переживают глубоко мистические состояния.
Я убеждён в том, что не так важно содержание веры в категориях принятия догматов определённого вероисповедания или системы убеждений, как сам акт веры, т.е. безусловное доверие. Людям, воспитанным в традициях, включающих в себя возможность посвящения и диалог с Богом через молитву или медитативные практики, будет гораздо проще доверить себя более глубоким уровням реальности при раскрытии сознания во время действия психоделика.
Однако ожидания в крайне малой степени определяют то, какой опыт будет пережит. Я работал с католическими священниками, которые надеялись получить некоторое представление о блаженном видении, но вместо этого все свои сессии они проводили в борьбе с опытом сексуального насилия в детстве. Я могу провести аналогию с австралийским врачом, который считал себя почти «не подвергшимся пагубному влиянию» (это его слова) христианских учений и надеялся на инсайт в области своих аборигенных корней, а в результате на одной из сессий пережил смерть и воскресение Христа. Я вспоминаю некультурного наркомана из гетто в Балтиморе с неполным средним образованием, увидевшего то, что он описал как «танец странных, частично обнажённых людей со странными шляпами на головах». Через несколько дней после сессии, найдя в комнате для ожидания книгу по индусскому искусству с изображениями Вишну и танцующего Шивы, он ворвался в мой офис с криком: «Вот, что я видел. Вот, что я видел».
Полагаю, что строгие, фундаменталистские системы убеждений, будь то атеистические, теистические или любые другие, усложняют передвижение человека по глубинам своего сознания, особенно если он хочет «доказать свою точку зрения». Однако, если человек открыт и способен доверять своей жажде знаний и удовлетворить её, может иметь место феномен, который богословы называют «откровением». Искренний агностицизм, особенно в сочетании со смелостью и жаждой знаний, в контексте хороших человеческих взаимоотношений часто способствует конструктивному изучению изменённых состояний сознания.
Роль музыки
Как оказалось, тщательно подобранная музыка увеличивает вероятность потенциально конструктивных результатов и уменьшает вероятность непродуктивных состояний тревожности, особенно при употреблении высоких доз веществ. Несмотря на то, что выбор музыки сам по себе является новой важной областью исследований, на данной стадии выведены общие рекомендации, особенно полезные при желании войти в трансцендентальные состояния.
В этом смысле, во время действия психоделика музыка обуславливает восхождение на пик активности, и этот пик является наиболее важным; в последующие часы сессии можно изучать большинство музыкальных форм, все они будут ценными. В эти первые часы музыка является невербальной вспомогательной структурой сродни сетям воздушных гимнастов. Она действует там, где это необходимо, и не мешает тогда, когда в ней нет нужды. Наиболее целесообразной будет сильная, текучая, надёжная структура музыки, без неожиданных изменений в ритме или словах, восприятие которых может задействовать функции интеллекта. Любая хорошая коллекция психоделической музыки должна включать в себя несколько классических сборников избранных произведений Баха или Брамса — и более современных композиторов, таких как Барбер и Гурецкий. Наиболее благоприятной часто оказывается совсем не та музыка, которую доброволец выбрал бы сам и назвал предпочтительной. После выхода из трансцендентальных форм осознания нередко добровольцы утверждают, что были втянуты в состояния ума, схожие с теми, в которых мог находиться композитор, и погружены в то невербальное содержание, которое композитор мог пытаться выразить своей музыкой.
Направления дальнейших исследований
На данный момент нам известно, что существует много психоделических веществ, употребление которых вызывает появление захватывающих и полных значения состояний человеческого сознания, а также то, что многие из них могут быть безопасно даны людям при условии проведения соответствующего отбора добровольцев и соблюдения выработанных правил касательно разработки структуры сета и сеттинга. (Джонсон с соавт., 2008). Как уже упоминалось на других презентациях на этой конференции, существует много еще не открытого для продолжения исследований; например исследованить, как психоделики могут ускорять психотерапию у разных групп людей, начиная с исследований зависимостей и расстройств настроения. Особенно перспективным является поиск эффективного лечения посттравматических стрессовых и депрессивных расстройств. Одной из ещё неисследованных областей является использование психоделиков в лечении людей с сильными социопатическими наклонностями.
Как бы то ни было, потенциал данных веществ выходит далеко за пределы медицинского использования. У них есть перспективы в сфере образования, с применением при обучении специалистов в области религиоведения и психиатрии, и даже в таких сферах, как философия, литература, музыка, биология и физика. Но помимо этого, эти вещества могут помочь нам в осмыслении и почитании мистерии нашего собственного существования — способствуя обретению понимания того, кто мы есть и какой может быть природа нашего сознания. В данный момент, это – та точка, где передовой край науки и знания, традиционно присваемый и управляемый мировыми религиями встречается и взаимодействует. Я надеюсь, что открытый диалог науки и религии окажется взаимообогощающим.
Перед началом дискуссии предлагаю вам на три минуты погрузиться в невербальное содержание, из личного архива Сэмюэла Барбера.
(В течении трех минут играет музыка, после которой следует следующий слайд во время обсуждения.)
эту музыку с третьей минуты вы можете прослушать - http://www.youtube.com/watch?v=RRMz8fKkG2g
Подписка на наШИ новости