Опыт, Культура и Реальность:

 

Значение информации Фишера для понимания связи между ИСС и структурами реальности

 

Чарльз Д. Логлин, Ph.D.

Университет Карлтон, Оттава, Канада и

 Лаборатория Международных Исследований Сознания

и К. Джейн Труп

Департамент антропологии

Университет Калифорнии, Лос-Анжелес

           

Большинство мировых культур или  способствуют,  или требуют от своих членов вхождения в ИСС во время исполнения религиозных ритуалов. Вопрос – Почему? В этой статье дается объяснение ИСС, предписанных культурой, основанное на  информации Фишера. В ней подтверждается идея, впервые высказанная Эмилем Дюркгеймом в его выдающемся произведении: «Элементарные формы религиозной жизни», что все религии основываются на реальности. Он предполагает, что многие из структурных элементов культурных космологий похожи, и что ритуальное вызывание ИСС может помочь привнести индивидуальный опыт в большее соответствие с общечеловеческой эйдетической космологией и с определенными неизменными атрибутами  реальности. Необходимость этого процесса демонстрируется на примере информации Фишера. В статье показано как переживания, возникающие во время ИСС, могут помочь поддерживать минимальный уровень реализма в интересах адаптации к тому, что в других отношениях является трансцендентальной реальностью.

 

 

“По сути, изначально нет  «неистинных» религий. Все они по-своему истинны: Все они,  хотя и по-разному, соответствуют заданным условиям человеческого существования.» Эмиль. Дюркгейм. Элементарные формы религиозной жизни. (1912, 1995)

 

Антропологи давно знали о том, что ИСС (см. Тарт 1975; Zinberg1977; Laughlin, McManus&d’Aquili, 1990; Cardena, Lynn& Kripner, 2000) – важный фактор в жизни людей по всей планете. Например, в конце 1960х, Эрика Боургуинон (1973; Bourguignon& Evascu1977) антрополог из Огайского Государственного университета  провела несколько  холокультурных исследований ИСС, используя примеры культур, взятых из Этнографического Атласа Джорджа Питера Мурдока (1967). В этих исследованиях она обнаружила, что в около 90 процентов  из представленных 488 обществ существуют институализированные техники для вызывания состояния транса различными способами. Практически во всех случаях,   ИСС воспринималось людьми как позитивное и священное по своей природе. Эти данные настолько впечатлили ученых, что они выдвинули предположение, что человеческий род  испытывает неотъемлемое стремление изменять свое сознание, зачастую экстраординарными способами. (see e.g. Young & Goulet, 1994; Forman 1998).

            Что мы хотим сделать здесь – это предложить объяснение вездесущности и важности ИСС, предписываемых культурой, а также определенных общих транскультуральных элементов традиционных[i] космологий на примере результатов информации Фишера. Мы обоснуем идею, впервые выдвинутую Эмилем Дюркгеймом в его выдающейся работе «Элементарные формы религиозной жизни» ( 1912 [1995]), что до определенной степени все религии основываются на реальности. Мы покажем, что многие структурные элементы традиционных космологий похожи, и что ритуальное вызывание  разрешенных культурой ИСС часто способно привести индивидуальный опыт в большее согласие с транскультурными элементами эйдетической космологии с помощью социокультурного контура обратной связи. Мы продемонстрируем необходимость этого процесса,  основываясь на информации, почерпнутой в исследованиях Фишера, и покажем, как опыт, полученный во время измененного состояния сознания, может помочь поддерживать минимальный уровень реализма в интересах социо-физиологической адаптации к тому, что в других отношениях является трансцедентальной реальностью.

ИСС, Эйдетическая Космология, Неосознаваемая реальность  и Цикл Смысла

Измененные состояния сознания могут  варьироваться самым разным  способом, от осознанного сновидения и состояния созерцания  до  шаманского полета души и видений. (Bourguignon, 1973; Winkelman, 2000; Dobkin de Rios, 1984; Dobkin de Rios & Winkelman, 1989; Laughlin, 1989, 1994a, 1994b; Forman, 1998). Чтобы вызвать подобные состояния сознания, многие общества предписывают использование психотропных препаратов, хотя такое использование, ассоциируется, главным образом, с группами, имеющими более простые формы политической организации (Winkelman, 2000). Важно признать, что ИСС  может быть вызвано как психоактивными веществами, так и без  их использования, и может являться результатом работы сложных  нейроэндокринных механизмов, запускаемых религиозными ритуалами (Laughlin, Макмэнус & d’Aquili, 1990). Важным пунктом данного заявления является тот факт, что социально санкционированные процедуры  вызывания ИИС являются практически  универсальным  аспектом культур во всем мире.

ЦИКЛ СМЫСЛА

За исключением алкоголя и пьянства, ИСС почти никогда не культивировались в традиционном обществе вне контекста социально предписанных и ритуальных ситуаций. Причина этого достаточно ясна. Любой человеческий опыт открыт для множества интерпретаций. Один и тот жеопыт может рассматриваться как негативный и разрушительный в одном контексте, и как положительный и полезный в другом. Общества, которые поощряют ИСС, как правило, укладывают подобный опыт в рамки цикла смысла (Лафлин, Макманус & d'Aquili, 1990; Лафлин, 1997, 2001) чтобы, таким образом, контролировать как сам опыт, так и интерпретацию полученных переживаний. С этой целью, толкования зачастую сформулированы в терминах мировоззрения общества таким способом, чтобы пережитый опыт подтверждал и оживлял это мировоззрение.
Мировоззрение общества  формируется, по большей части, в умах людей, которые, конечно, связаны с их телами через нервную систему. Часто на формирование мировоззрения человека влияют сказки, песни, афоризмы,  священные и драматические сцены, а также техники и другие паттерны. В обществе, где есть грамота, эти источники могут быть закреплены в письменном виде и форме священных канонов и связанных с ними действий. В любом случае, мировоззрение выражено и принято в различных видах мифотворческой формы, включая искусство и иконографию, обряды, драматические произведения, паломничество, и так далее. Наиболее мощным выразительным аспектом является, конечно, исполнение ритуала (d'Aquili, Лафлин & McManus, 1979), и именно в этом контексте наиболее вероятно возникновение экстраординарных состояний сознания. Ритуалы могут включать в себя различные нейроэндокринные "возбудители", такие как игра на барабанах, галлюциногенные травы, мерцающие огни, пост, фиксированная концентрация, воздержание от сна, испытания, связанные с болью, речитатив, продолжительный танец, и т.д. Когда измененные состояния сознания вызываются в ходе участия в ритуале, почти всегда есть процесс, посредством которого подходящие, с точки зрения культуры, интерпретации закладываются в сам переживаемый опыт. Эти интерпретации извлекаются и, как правило, способствуют укреплению эффективности мировоззрения. Например, фильм «Марокканская мечта» обычно интерпретируется с оглядкой на Коран.
             Короче говоря, мы видим, что отношения между  конкретным мировоззрением и многообразием переживаемого опыта, вызываемого в контексте различных социальных ритуалов, характеризуется, по крайней мере, в идеале,  консервативной системой обратной связи - циклом смысла - в котором мировоззрение представляется символически таким образом, который активирует ИСС, которое, в свою очередь, интерпретируются в терминах существующего мировоззрения.

Имейте в виду, такая система является живой традицией, а не механическим приспособлением, и это означает, что она гораздо более гибкая, чем может быть представлена в упрощенной формулировке. На самом деле, подобное взаимовлияние переживания и знания учитывает изменения, возникающие от смены поколений, так, что и опыт, который переживается и его интерпретации, способствуют "оживлению" мировоззрения в любом возрасте (Wallace, 1966). Кроме того, культура всегда, до некоторой степени, преломляется через призму индивидуального сознания, которое всегда обусловлено эмпирическим наследством, доставшемся, однако, при определенной траектории жизни (см. Холлан, 2000; Obeyesekere, 1981; Труп 2003). Действительно, часто через процесс персонализации культурного опыта – процесс, названный Obeyesekere (1981) "субъективацией",  - могут возникать оригинальные толкования и переживания, которые, при определенных обстоятельствах, могут позднее способствовать изменению существующей культурной системы.

Феноменологическая (эйдетическая) космология.

 Ранее, мы утверждали, что в основе многих традиционных космологий, вне зависимости от того, насколько различными они могут быть в деталях, лежит система общих межкультурных тем и элементов, которую мы определили как феноменологическая (эйдетическая) космология (Лафлин, 2001; Лафлин & Труп 2001). Эйдетическая космология собирает  общие элементам, которые лежат в основе мириад форм  космологических мировоззрений по всей планете. Мы не будем  здесь повторять аргументы, приводимые нами ранее в поддержку этой теории.Достаточно сказать, что эйдетическая космология извлечена из базовых структур человеческого сознания и представляет из себя попытку нейрокогнитивной адаптации человека, как к физической, так и к социальной реальности (см. Бойер, 1999, понятие "интуитивной онтологии"; Каунт, 1973, "человеческая биограмма").
            Тщательно разрабатывая то, о чем мы писали ранее, ниже мы приводим некоторые из элементов, которые могут быть представлены как характерные для эйдетической космологии, и поэтому каждый из них, в различной степени, может служить появлению паттернов содержания разных мировоззрений во всем мире. Важно отметить, что, представляя концепцию эйдетической космологии, мы не предполагаем, что эта космология существует как нечто независимое, помимо индивидуального разума и тела.В конечном счете, концепция эйдетической космологии не относится к "нечто", независимому от разума, а, точнее, служит тем местом (областью, концепцией), в котором, как мы предполагаем, пересекаются основные соответствия между структурами переживаемого опыта, структурами сознания и структурами реальности. И эти соответствия характерны не только для людей, живущих в более "традиционных" обществах, но и для космологического мировоззрения многих других обществ.Поскольку элементы эйдетической космологии заложены в структуру нервной системы человека, они, конечно, влияют на сознание людей, живущих в индустриальном и постиндустриальном обществах, и, как следствие, мы находим эти элементы как в научных, так и в философских формулировках: например, Гарольд Е. Путхофф (2002) из Института перспективных исследований в Остине, штат Техас, занимающийся квантовой физикой, отмечает, что чем больше мы узнаем о квантовой Вселенной, тем ближе становится наша научная картина реальности многим традиционным космологиям.

 Элементы, о которых мы говорим:
1. Реальность энергийна (наполнена энергией). Реальность понимается, как
пленум пустоты, заполненный священными энергиями которые мотивируют мир явлений, и которые могут, время от времени, быть доступны для людей, чтобы непосредственно пережить и использовать их.  Эта пустота может метафорически ассоциироваться с "океаном" или "ветром".
2. Восприятие ограничено. Люди понимают, что реальность есть нечто большее, чем может ими ощущаться. Иногда то состояние, что мы называем "бодрствование" считается ограниченным по отношению к другим состояниям, в которых возможно восприятие божественных или духовных событий.
3. Невидимые домены. Значительная часть реальности невидима и может быть проявлена только путем ритуальных процедур. Воспринимаемые события связаны с невидимыми силами.
4. Реальность едина. Реальность рассматривается как единая система – отсюда космология – в которой все взаимосвязано.5. Зависимая причинно-следственная связь. Все, что происходит, связанно со всем остальным в реальности. Все, что происходит должно произойти.
6. Последовательное и циклическое время. Люди переживают время и как прямой поток, и как повторяющийся цикл. Почти все языки отражают эти два вида протяженности.
7. Магическая причинно-следственная связь. Из-за пункта 5 - зависимой причинно-следственной связи, ритуальные процедуры могут быть использованы для того, чтобы вызвать некоторые события, как на расстоянии, так и, возможно, обратно во времени.
8. Процедуры контроля. Люди могут достигать определенной степени контроля над событиями в реальности, используя правильные ритуальные процедуры, которые выявляются в систематической взаимосвязи и прямой/ магической причинно-следственной связи.9. Многочисленные реальности. Существование реальности рассматривается на разных планах или в разных, но взаимосвязанных областях (см. пункт 4 выше).
10. Объекты и отношения. Видимая или невидимая, реальность воспринимается заполненной объектами и отношения между объектами, а также движением между объектами.
11. Микрокосм-макрокосм. Каждый объект или существо рассматривается в реальности как микрокосм всей реальности - и как энергетическая сущность, и с точки зрения системных свойств, которые делают вещи единым целым.
12. Кардинальные направления. Пространство считается векторным таким упорядоченным, даже геометрическим способом, что сущности могут быть помещены в тотальности пространства с учетом друг друга.
13. Сомато-ориентированность. Соотносится с пунктом 11, космология, как правило, сомато-ориентированна, то есть человеческое тело или сущность помещаются в самый центр вещей. Тело главным образом, считается микрокосмом.
14. Чувство божественного или Бога (богов). У людей есть чувство Божественного присутствия, которое может быть проявлено идее  одного или более богов, духов, сияющих сущностей и т.д.
15. Syzygistic взаимодополняемость. Космическая энергия проявляется через мужской и женский принципы, которые обычно взаимодополняют друг друга. Часто символизируется мужскими и женскими божествам или другими знаковыми формами, взаимодействующими целостным образом.

Хотя это и не исчерпывающий список атрибутов эйдетической космологии, он даёт читателю представление об элементах, о которых мы говорим. Мы утверждаем, что взаимодействие между измененными  состояниями сознания и эйдетической космологией часто способствует привнесению переживаний и интерпретаций в согласие со многими из инвариантных атрибутов экстраментальной реальности (см. ниже[ii]).

Такая ИСС-эйдетическая космология связь, действительно, сопоставима с тем, над чем работал Дюркгейм в своих трудах о ритуале, коллективном возбуждении, и формировании категорий мышления. Однако, что не удалось ухватить Дюркгейму так это то, что ритуальные процедуры, которые являются катализатором "коллективного возбуждения", способствуют присоединению, как к физической реальности, так и к социальной. Подобное упущение простительно, потому что в те времена в физике еще не чувствовалось влияние теории относительности и квантовой механики, и преобладающим  в его время был ньютоновский и очень механический взгляд на мир. Нам больше не мешает ньютоновской взгляд на мир в науке, однако,  чем больше мы узнаем о физической  реальности связанной с миром переживаний, тем больше она напоминает мир, описанный в традиционных космологиях по всему миру.Конечно, мы понимаем, что озарения физиков по поводу квантовой физики также в какой-то степени связаны с эмпирической / феноменальной условной величиной, даже если это просто абстрактные математические формулы.

Экстраментальная  реальность

Под экстраментальной реальностью мы подразумеваем и те аспекты реальности, которые эффективно преодолевают (трансцендируют за) наш субъективный опыт и те, которые служат для ограничения диапазона возможного опыта, получаемого конкретным экспериментатором. С точки зрения предыдущего определения, мы соотносимся со всеми аспектами реальности, включая наше собственное бытие, с такими, какие они есть, независимо от нашего знания или восприятия последних. Это определение подразумевает, что есть такие аспекты реальности, которые мы как люди не знаем, и возможно в принципе не можем знать. Из этого следует, что экстраментальная реальность можно считать состоящей из информации, которая "отрицает" нас либо из-за ограничений, связанных со структурой наших органов чувств и нервной системы, либо из-за ограничений, связанных с текущим состоянием наших методов/технологий. Опираясь на последнее определение, мы имеем в виду те аспекты реальности, которые соответствуют тому, что Эдмунд Гуссерль характеризовал как "объективный полюс" опыта. Согласно феноменологии Гуссерля, опыт структурируется с учетом как субъективного, так и объективного полюсов (см.Бергер, 1999; Idhe, 1977), где "объективные" разновидности опыта понимаются, как соответствующие тем аспектам реальности, которые могут быть поняты любому, независимо от культурного, исторического или социального положения. С этой точки зрения, а существует, безусловно, целый ряд различных способов, с помощью которых экстраментальная реальность может быть схвачена  отдельной личностью, переживающей некий опыт, "объективное" или "субъективное" качество, переживаемое экстраментально, служит для установки определенного ограничения на переживания, которые может испытать любой человек. Конечно, верно также и то, что в случае восприятия внешних объектов, отдельные лица могут переходить от чувственного (как и в интроспективном, так и экстроспективном смысле) к строго имагинальным способам воздействия, и как таковое оно будет относительно не обременено препятствием, связанным с экстраментальностью[iii].

Тем не менее, важно отметить, что, вводя понятие экстраментальной реальности, мы не хотим попасть в давно известную философскую ловушку постулирования необходимого, непреодолимого разрыва между нашим сознательным переживанием мира как данности и мира-в-себе; разрыв, который, пожалуй, наиболее известно  в философии в контексте спора Беркли и Локка  о  различии между первичными и вторичными признаками. [iv] Вслед за Гуссерлем (и до некоторой степени Беркли), мы утверждаем, что экстраментальная реальность не обязательно является абсолютно независимым  от ума "материалом" или "веществом", навсегда находящимся за пределами нашего опыта. Вместо этого, наше знание о реальности  основано на важном факте взаимопроникновения восприятия и объекта, что Гуссерль описывал, как потенциальную возможность частичного слияния между ноэсис (акты сознания), ноэма (содержание сознания), а также гилетические данные  (информация, полученная из экстраментальной реальности, аспекты которой стали объектом нашего умышленных действий). [v]  Конечно, мы как люди вынуждены быть постоянно ограниченны частичным, фрагментарным, а также перспективным состоянием наших знаний о мире, и в таком случае,   то, что мы могли бы определить  как горизонт  невежества, постоянно обеспечивает "не-полноту" соответствий между нашими системами знаний и реальностями, к которым они устремляются (Рикер, 1991).

Информация Фишера

Теперь мы хотим показать как отношения между индивидуальным опытом и культурными системами знания могут самым непосредственным образом быть связаны с экстраментальной реальностью. Мы хотим объяснить, почему взаимосвязь между  ИСС и эйдетической космологией является закономерной не только  в транскультурном смысле, но, в определенных контекстах, необходимой и достаточной, чтобы гарантировать приемлемо минимальный уровень ценности истины для человеческого знания. Однако прежде чем двигаться дальше, важно остановиться на различении  между усилием после истины от усилия после смысла (см. Бартлетт, 1932). Как мы утверждали ранее,

 усилие после истины смещает ориентацию с определения смысла как некой данности к открытию нечто такого, что является новым в этой данности, а затем ведет к оцениванию смысловых моделей в сравнении с переживаемой новизной этой данности. Другими словами, усилие после смысла -  это поиск упорядоченных паттернов переживаемого опыта с признанием соответствия между переживаемой данностью и инстанцирования этой данности в памяти, в то время как усилие после истины является систематическим поиском аномалий в нашем переживаемом опыте определенной данности, возникающей в сенсориуме (Лафлин & Труп, 2001, p. 714).

Другой способ понять – это взглянуть с точки зрения формулировки, которая достаточно хорошо известна в статистике, и немного в генетике и физике, но никогда не применялась в антропологии по отношению к нашим знаниям. Эта формулировка называется информацией Фишера, названной в честь знаменитого генетика и статистика Рональда Фишера, который первым ее предложил. (Frieden, 1998).

Информация Фишера - техническая сторона

Понятие информация Фишера обманчиво просто[vi]. Согласно Словарю по науке и
технике Академик Пресс, информация Фишера это "мера количества информации о параметре, полученной в ходе эксперимента с заданной вероятностной структурой ". Иными словами, информация Фишера является методом  оценивания того, насколько близко информация в нашем описании реальности соответствует информации, содержащейся в самой реальности. Таким образом, информация Фишера включает в себя своего рода кантовскую гносеологию с I - обозначающей то, что мы знаю о феномене, а также J  -обозначающей информацию сконцентрированной в "ноумене" (по мнению Канта, экстраментальной реальности скрывающейся за апперцепцией). Хотя в основном, информация Фишера применяется в физических науках, где она доказала свою неоценимую роль в критике экспериментальных проектов, главные инсайты теории применимы к любой системе наблюдения и теоретических  построений.

Информация Фишера определяет две вещи в теории наблюдения:

1. информация Фишера есть мера способности оценить параметры, и
2. информация Фишера является мерой беспорядка в рамках системы или феномена (явления).
Иными словами, наша информация о мире представляет собой разницу между количеством информации в мире, и количеством информации, которую мир «дозволяет» найти пытливому уму, т. е. объем информации, к которому мы, возможно, можем иметь доступ с учетом ограничений нашего ума и
наших методов/технологий. Информация Фишера – это оценка такого несоответствия, своего рода мера неопределенности.

Информацию Фишера обозначают просто "I". I– это информация, которую можно получить от системы путем наблюдения. Предположим, что исследователь хочет знать, как много семей в культуре X следуют традиции совместного проживания после заключения брака (например, проживание в семье/доме/деревне мужа). Исследовательница применяет свои полевые методы и приходит к статистической мере в процентах – скажем, 85% семей видимо следовали правилу проживания на территории родителей мужа в момент времени t. Но нет такого понятия, как идеальная мера. Всегда существует вероятность ошибки по случайности, флуктуаций окружающей среды, внесистемных воздействий, последствий от собственно исследований, процесса организации исследовательской деятельности и т.д. ТогдаIна самом деле будет не 85%, а скорее кривой, что помимо меры в 85% также включает в себя все возможные источники ошибок. I-это своего рода неопределенный принцип, и в действительности этот метод был использован для генерации принципа неопределенности Гейзенберга (т. е. если вы хотите знать это, вы не можете знать того).

Системы, которые мы хотели бы изучить - будь то общество, институт, социальная диада, ритуальная деятельность или что-то другое,  - являются  частью экстраментального мира, который мы хотели бы понять, а этот мир зачастую  «неохотно» дает информацию о себе. С точки зрения информации Фишера, мир полон информации, и это именно та информация, которую мы пытаемся получить через акты познания. Информацию, которая заключена в экстраментальной системе, которую мы хотим понять, обозначают буквой "J", и количество информации, которое мы можем получить (I) всегда лишь частично изоморфно с J. В идеале, мы хотим свести к минимуму несоответствие между информацией, содержащейся в системе (J) и объемом информации, который мы можем  извлечь из системы (I); цель, таким образом, чтобы Iминус J было как можно меньше.

Тогда информация Фишера - это компромисс между субъективным процессом познания и нашего чувства "где-то там" любой экстраментальной реальности (все реальные системы "сформированы" и "формируются" внутри себя; см. Варела ", 1979). Также информация Фишера подразумевает, что мы в некотором смысле создаем наш собственный мир I (с точки зрения культурной нейрофеноменологии, I существует как часть нашего "знания об окружающем мире" см. Лафлин, Макманус & d'Aquili, 1990, p. 82), когда мы наблюдаем мир. Перефразируя физика Принстонского университета Джона Уилера, наблюдение приводит к информации, а информация приводит к антропологии (или любой другой науке). Кроме того, мы, в прямом смысле, определяем ответы, которые мы получаем от мира путем самого акта извлечения информации из мира. Наши акты наблюдения (будь то  эксперименты, опросы, глубинные интервью, наблюдение за участниками, или другие) влияют на кривую ошибки, которая является I. В той или иной мере, именно этот инсайт заставил философа Пауля Фейерабенда (1993) выступить в поддержку множества конкурирующих теорий в науке, поскольку, чем больше теорий, тем больше методологий мы имеем и
тем ближе мы к истине. Иными словами, для каждой системы S, представляющей для нас интерес, существует информация J в рамках S и есть информация Iо S, которую мы можем получить, доступными нам методами, технологиями и т.д. Это означает, что мы должны четко (1) оценивать параметры S, и (2) понимать насколько близко мы можем подойти к общей информации в пределах S, учитывая ошибки и ограничения присущие нашим средствам наблюдения. В идеале мы хотим свести к минимуму расхождения между Iи J для всех Ss, которые мы хотим понять.

Информация Фишера - На грядке с арбузами

Для того чтобы сделать информацию Фишера менее техничной и, возможно, немного понятнее, давайте представим, что мы маленький ребенок, который проник на бахчу своего соседа и намерен похитить арбуз, чтобы съесть его жарким летним днем (Лафлин рос в Арканзасе, и эта сцена сильно резонирует с его детскими переживаниями). Наша цель - выбрать спелый сладкий арбуз, но мы не можем долго слоняться по бахче, из страха быть пойманным. Как мы можем убедиться, что арбуз, который мы выбрали идеален? Есть несколько методов, которые мы можем использовать - главными среди них являются "постукивание" и "надрез".
Постукивание предполагает жесткое ритмичное похлопывание по бокам арбуза и характерный глухой звук, который свидетельствует о зрелости. Но зрелый арбуз не всегда вкусный арбуз. Поэтому мы захотим достать из кармана нож и вырезать из арбуза кусочек, посмотреть на него, понюхать и попробовать. Если он нам не понравится, мы вставим его на место и перейдем к другому арбузу. Но даже если мякоть арбуза зрелая и вкусная, как мы можем быть уверены, что весь арбуз таков? Возможно, мы вырежем еще один или несколько других кусков, и с каждым новым образчиком мякоти, мы будем все более уверенны в том, что действительно нашли отличный арбуз.

Теперь, давайте представим, что экстраментальная реальность это арбуз и что он содержит информацию J, которую мы бы хотели получить - а именно качество целого арбуза. Для того, чтобы добрать до J, однако, мы должны сделать личные наблюдения, и на основе этих наблюдений дать толкование I. Таким образом, каждый хлопок или вырезанный кусок это I, который является своего рода окном в J арбуза. Чем больше Isмы получим, тем больше обретем уверенности в наших общих знаниях о J. Ни одно Iне может быть равно J, поскольку в этом отношении J является трансцендентным относительным ко всем возможным Is. J трансцендентно потому, что оно "удерживает" от нас информацию - "удерживает" в том смысле, что экстраментальный мир слишком велик, слишком сложен, слишком динамичен, и обладает большими возможностями в затмении наших чувств и технологий. Иными словами, арбуз представляет собой Кантовский ноуменальный мир и информация, которую мы получаем от похлопываний и вырезаний представляет наши наблюдения феноменального мира.

Познание истины, моделирование и Информация Фишера

Наша позиция основана на предположении, что человеческое сознание организовано в соответствии с присущим ему стремлением к минимизации расхождений между Iи J, то есть к поиску и пониманию истинной природы вещей. Мы познаем истинную природу вещей путем нейрофизиологического моделирования экстраментальной реальности и тестирования наших моделей в ходе опыта (Лафлин &d'Aquili, 1974; Миллер, Галантер & Прибрам, 1960; Прибрам, 1971; "Варела", 1979; Эдельман, 1987, 1989;Changeux, 1985). Истина, или более точно процесс познания истины – это естественная склонность любого сознательного организма к минимизации I-J расхождений – расхождений между моделями ума и реальностью - в интересах адаптации (Лафлин & Труп,2001). На базовом уровне, наши умы эволюционировали на протяжении бесчисленных миллионов лет, чтобы познать реальность настолько точно, насколько это возможно, для того, чтобы найти пищу, не став едой. Это неотъемлемое нейрофизиологическое стремление познать реальность мы   называем «когнитивным императивом "(Лафлин & d'Aquili, 1974; Лафлин, Макманус & d'Aquili, 1990). С этой точки зрения, любой нейрокогнитивный или культурный процесс, который работает над минимизацией расхождения между Iи J может быть назван искателем истины (truer).[vii]
Конечно, говоря о нейрофизиологическом стремлении познать реальность, мы не хотим сказать, что культурные и социальные реалии не являются столь же важными для адаптации как физические реалии. Работа Клиффорда Гирца (1973) является наиболее полезной в этот вопросе. Позиция Гирца базируется на понимании того, что продукты коллективного процесса мышления (артефакты, инструменты, коммуникативные системы и т.д.) и социальные процессы через которые эти продукты обретают жизнь, должны рассматриваться как неотъемлемая часть окружающего мира, в котором эволюционирует человеческий разум. Согласно Гирцу, только один раз мы принимаем контекст окружающего мира, ощутимо измененного общественным инстинктом и творчеством человека, что мы в состоянии правильно оценить, как происходило давление в пользу тех, кто был способен наилучшим образом создавать, приобретать, и управлять такими артефактами.

Важно отметить, что для Гирца "культурные ценности" включают в себя не только такие материальные продукты, как инструменты", но также системы значимых символов и культурные "программы", которые служат для направления и контролирования взаимодействий человека. Иными словами, Гирц предполагает, что невозможно понять эволюцию психики человека, не принимая во внимание ту степень, до которой окружающая среда, создающая параметры для естественного отбора, пронизана культурной продукцией все более усложняющегося человеческого разума.[viii] Согласно Гирц, мы тем самым должны постулировать адаптивную взаимодополняемость между структурой человеческого ума и исторически выкристаллизованных форм  коллективного мышления, которые способствуют нашему доступу к экстраментальной реальности и принадлежат к экстра-соматическим системам значимых символов.

Тем не менее, важно также напомнить, что человеческий мозг не является началом жизни, который такие психологи как Уильям Джеймс рассматривали, как "гудящий, жужжащий хаос" или как "чистый лист", на котором прописана истина о мире. С другой стороны, нейропсихологические структуры, которые развиваются на протяжении   детства, чтобы стать умом взрослого человека, берут свое начало в рудиментарной, генетически запрограммированной организации нервных клеток (Лафлин, 1991). Мы называем такие высокоорганизованные, зарождающиеся нейронные структуры нейрогностицизм  (neurognosis)  (см. Лафлин, Макманус & d'Aquili, 1990). Здесь нашим аргументом является то, что  нейрогностические (neurognostic) модели активно посредничают между мысленными образами и когнитивные и перцептивными ассоциациями, которая в большой степени уходят корнями в мифологию. Тогда  часто в случае, когда миф принимает форму повествования, структура мифа является неязыковой - это нейрокогнитивная точка зрения, структура сознания. Мифы рассказывают историю, но в то время как язык является наиболее распространенными способом рассказывания историй, мифы могут быть также выражены через другие мифотворческие формы (например, драма, паломничество, искусство и игры). Все живущие мифы, как неоднократно подчеркивал Леви-Стросс (1964, 1971), существуют в умах и телах людей. С этой точки зрения индивидуальные выражения мифа понимаются как инстанцирования эйдетической формы мифа, как в случае исполнения симфонии,  но когда одна итерация которой будет его "идеальной" формой  в уме композитора или дирижера.

Культура как информация Фишера

Поскольку люди являются социальными приматами, необходимо
более явно интегрировать роль культуры  в ту модель, что  мы построили здесь. Это требует некоторого обсуждения, поскольку существует много определений "культуры", не все из которых были бы целесообразны для наших задач (см. Kroeber & Kluckholn, 1952, классическое исследование
различных определений культуры). Но многие антропологи сочли разумным рассматривать культуру как систему информации (например, Робертс, 1964; Д'Андраде, 1984; Шор, 1996), и,  ориентируясь на такое определение, мы можем добиться хороших результатов – с учетом того, что мы выводим  концепцию информации за рамки современного, технологического прочтения этого термина. (см. примечание 5). Информация в том смысле, что мы используем здесь восходит к традиционному, дотехнологическому смыслу этого слова, который Варела
(1979) относит к  "формированию внутри", и включает в себя внутреннюю организацию людей, культур и реальности. Важно отметить, что эта дотехнологическое понимание информации далеко от чисто когнитивного, поскольку для нервной системы человека, информация включает  в себя организацию структур, которые опосредуют смысл, интуицию, ощущения, эмоции, образы, и мысли.Пожалуй, первым кто стал рассматривать культуру с точки зрения информации был Гудинаф Уорд (1954, 1971), который построил модели культуры по аналогии с генетикой. Как вид определяется генофондом, ровно то же делают общества создавая "культурные фонды"  или информационные объединения  для своих членов (Гудинаф, 1971). Люди изучают свою культуру (они становятся окультуренными) как личности, и ни один человек не познает всю информацию, доступную в его обществе. Действительно, как показал Энтони  Уоллес (1970, с.109-120), социальная адаптация для всех людей требует организации когнитивного  разнообразия, для того чтобы информация в уме каждого человека функционально интегрировалась с информацией, имеющейся в умах  других.Иными словами, члены общества могут изучить все, что им нужно знать, чтобы быть признанным и функционирующим членом общества, но это вовсе не означает, что один член контролирует всю информацию в его или ее культурном информационном объединении.  Гудинаф писал (1954, с. 36):
Как мне кажется, культура общества состоит из того, во что оно должно верить или знать, для того, чтобы работать в приемлемой для его членов манере, и сделать это в роли, приемлемой для каждого. Культура, будучи тем, чему люди должны научиться, как  нечто отличному от их биологического наследия, должна состоять изконечных результатов обучения: знания, в наиболее общем, если не относительном, смысле этого термина. Согласно этому определению, следует отметить, что культура является не материальным явлением; она не состоит из вещей, людей, поведения или эмоций. Это, скорее, организация этих вещей.Это формы вещей, которые находятся в умах людей, их моделей для восприятия, соотнесения  и  обрабатывания их. Таким образом, вещи, которые люди говорят и делают, их социальные соглашения и события, являются продуктами или побочными продуктами их культуры, поскольку они применяют ее к задаче восприятия и разбирательств с  обстоятельствами. В постулирование такого строгого разграничения между "культурой" и "материальным явлением", которым пренебрегали Гудинаф и большинство других культурных антропологов, конечно лежит утверждение, что органом культуры, органом обучения является человеческая нервная система. Культурные антропологи давно считают необоснованным, этноцентристски  предвзятым психофизический дуализм ум-тело, который не выдерживает критики в век современной неврологии. Именно через разум опосредуется процесс обучения, и как таковой ,  процесс  обучения культуре начинается с врожденных  нейрофизиологических структур (нейрогностицизм), которые  в свою очередь,  развиваются по мере роста, что, как мы считаем,   гарантирует минимально соответствующее действительности восприятие и знание по отношению к экстраментальной  
  действительности. Конечно, нейропластичность гарантирует, что нейрогностический состав каждого отдельного человека будет варьироваться до бесконечности,  также как  развитие  каждого человека на протяжении  его жизни. Аналогичным образом, выражение и ход развития этих общих нейрофизиологических структур будет варьироваться в зависимости от  социального контекста: истории и особенностей культуры группы. Но мы утверждаем, что  это основным нейрогностическим  базисом  некоторых форм изображения, структуры и тематических мотивов, которые могут пониматься как источник многого из того, что является общим для культур, включая те элементы, которые являются составляющими эйдетической космологии. Тем не менее, мы  можем говорить о "культуре" как об  информационном  объединении , обладающем значительной общественной полезностью, ибо оно позволяет  нам интегрировать социально обусловленное и совместное обучение в  нашу точку зрения, опирающуюся на  информацию Фишера. Опять же, важно иметь в виду, что мы  используют этот термин в широком традиционном смысле, который включает в себя совокупность мысленных образов, ощущения, эмоции, паттерны в поведении и реакциях, и мысли - говоря о культуре как об информации, мы не говорим об излишне когнитивном взгляде на культуру, но о достаточно полном списке способов, с помощью которых человек может прийти к знанию.

Миф как феноменологическая (эйдетическая) информация

Нейрогностическое обоснование эйдетической космологии обуславливает  многие из элементов, которые являются характерными
для мифа, и узнаются как похожие в различных культурах,  даже  когда они заметно изменены с помощью  различных местных материалов. Например, в мифе вещью или ребёнком, оставляемого эльфами взамен похищенного может стать тигр, гиена, волк, летучая мышь, или касатка, в зависимости от местной фауны и ценностями населения, но структура такого замещения не меняется -  человек  таинственным образом превращается  в животное, обычно плотоядное. Некоторые из этих вездесущих  качеств мифа были проанализированы и описаны в работах антропологов и мифологов, таких как Клайд Клакхон  (1959), Клод Леви-Стросс (1978), Карл Юнг (1964), и Джозеф Кэмпбелл (1959) -- структурные элементы, такие как мифологема, бинарные оппозиции, метафора и метонимия, такие архетипические образы как Змей-искуситель, Древо Жизни, Трикстер (Обманщик) и Великая Мать, и такие повествовательные мотивы, как  «духовные поиски»  и "очернение" героя были выделены и определены как темы, повторяющиеся в различных культурах (см.Томпсон, 1955, по указателю часто повторяющиеся мотивы). И как многие из этих мыслителей  предположили, эти повторяющиеся темы предоставляют важный доступ к пониманию  некоторых из основных структур опыта, культуры и реальности.

В этой связи мы хотели бы заявить, что мифические истории одновременно являются выражением (1) базисной нейрогностической структуры человеческого мозга, (2) содержанием соответствующим различным экологическим и культурным потребностям, характерным для данного
конкретного общества, и (3)  особенные интерпретации отдельной личности, которые продиктованы его или ее личным опытом и местоположением в данной социально-исторической системе. Исходя из этих трех детерминант структуры мифа в различных культурах, мы считаем, что именно нейрогностическая структура мифа  включает  в себя символическое представление эйдетической космологии. И именно эйдетическая космология, в частности,   гарантирует наличие истины в знание на уровне информационных объединений в обществе.

Проще говоря, мы "обречены" познать реальность с  человеческой, типичной для данного вида точки зрения  (d'Aquili & Ньюберг, 1999) - наше Homo sapiens I очень ограниченно по отношению к  J экстраментальной реальности. Но целиком весь набор  нейрогностических моделей никогда не активируется  в одном человеке. Имея первоначальный набор нейрогностических моделей, развивающийся ум способен зреть таким образом, что устраняет противоречия между необходимостью сохранения своей собственной целостности и необходимостью организовывать себя по отношению к социально-культурной и физической средам, в которых он развивается (см. Пиаже, 1977, 1985). Во время развития имеет место большая избирательность при выборе нейрогностических моделей, только некоторые из них получают развитие на протяжении одной жизни (Edelman, 1987, 1989; Changeux, 1985). С точки зрения информации Фишера, экстраментальная  реальность включает в себя как экстрасоматическую реальность (внешняя реальность), так и наше собственное соматическое бытие (внутреннюю реальность). Это очень важное различие, ибо эйдетическая космология опосредована организацией нейрокогнитивных клеток, которые представляют в своих формированиях, как инвариантные структуры реальности, так и собственную внутреннюю природу тела, как части этой реальности. Иными словами, наше собственное бытие является J по отношению к любой информации I, что мы находим о себе.  Эйдетическая космология действительно  опосредована живущими клетками, которые самоорганизуются в ходе нейрогенеза, чтобы повторять с каждым поколением древнюю систему знания, которая оказалась оптимально адаптивной для огромного числа поколений. Реальность, которую  охватывает эта система знаний, включает наше собственное бытие,  
а также нашу окружающую среду. И одним из механизмов, с помощью которого эта система активируется, является ее выражение в  общественной оболочке мифа. Возвращаясь к модели цикла смысла, мы можем увидеть, что существует «вшитый» нейрогностический цикл смысла, что, в определенных условиях, может способствовать  построению  более объективной системы знаний. Новая модель напоминает предыдущую, которую мы обсуждали выше, за исключением того, что она связана с эйдетической космологией и ее проявлениями в мифотворческой системе общества. Эйдетическая космология выражена через определенный символический стиль общества в форме, которую  немецкий философ Вильгельм Дильтей именует "объективированный ум", переживания выкристаллизовываются  межсубъектно  доступных и perduring текстах, устных рассказах, произведениях искусства и символах (см. Труп, 2002). Здесь мы можем размышлять об эйдетической космологии как о встроенной, что напоминает фигуру на  одной  из тех стереографических фотографий, на которую надо смотреть особым образом, с тем, чтобы обнаружить скрытое изображение. Благодаря участию в исполнении ритуалов, подробному изложению  мифических преданий и т.д., люди способны переводить объективированную форму эйдетической структуры обратно в динамическую форму  пережитого опыта, которая в свою очередь, позволяет эйдетическим структурам проникнуть вместе с остальной символикой в глубины  мозга, где они "признаются" определенной констелляцией  нейрогностических (или архетипических) структур.
Таким образом, нейрогностические пути могут  развиваться (а-ля "врожденные освобождающие механизмы» Джозефа Кэмпбелла) только в нужной комбинации истинного знания и инвариантных аспектов реальности, и в то же время, придавая знанию ту определенную культурную  особенность, что характеризует "внутреннее знание" определенного общества (использована фраза Клиффорд Гирц, 1983) как  знание себя и усовершенствования мира. Нейрогностические структуры в каждом уме,  что стал потенцированным, также могут участвовать в формировании опыта, так что эйдетическая космология не только повторяется  в развитие каждого развивающегося мозга, человек может переживать  эйдетические элементы и отношения непосредственно во снах, видениях, или других ИСС. Как в случае с уровнем культуры  цикла смысла, опыт, переживаемый относительно эйдетической космологии действует в подтверждении и усилении"истины" космологии и привнесении ее  в непосредственно переживаемый опыт.

Одной из наиболее распространенных реакций, что испытывают люди относительно непосредственного познания правды о реальности является то, что кажется, будто они уже это знали. И если мы правы в наших предположениях, то они, в самом прямом смысле, действительно знают правду, еще до того как услышат или испытают ее – когда эйдетические структуры мифа проникают в нейрогностические сети, которые  достаточно развиты, опыт может переживаться как узнавание - буквально "вторичное познание" или "повторное обращение", то, что вид знал на протяжении веков  в пределах своего коллективного бессознательного. По этой причине, мифология общества может быть фактически разносторонне развивающей; то есть, мифология может быть организована таким образом, что она будет эффективно способствовать развитию нейрокогнитивных структур на различных стадиях созревания. И в то время, пока констелляция нейрогностических структур находится на стадии развития, мифотворческая система может вновь потенцировать развивающиеся структуры  в дальнейшем - может участвовать в  "инициировании" следующего этапа развития.
Антропологи  описывают ряд обществ, чьи мифотворческие системы явно разработаны на нескольких уровнях  повествования, каждый последующий и более сложный уровень  инициируется, когда они  готовы перейти на него. Конечно, это было  стратегией «посвящения» в   программах инициирования и духовного развития многих мистических школ  Запада.  Таким образом, мы в состоянии осмыслить эйдетическую космологию с точки зрения информации Фишера. Мы можем видеть, что I может обитать   как в отдельных умах  членов  общества, так, и когда им делятся с другими в рамках информационного сообщества. Мы также можем увидеть, что каждый уровень I (индивидуальный и культурный) взаимодействует как часть одного процесса (1) с помощью которого отдельные умы насыщаются и потенцируются различными элементами эйдетической космологии, и (2) посредством которого информационное объединение каждого общества по-прежнему получает информацию путем жизненного опыта эйдетической космологии. До тех пор, пока эйдетическая космология повторяется в каждом последующем поколение, этот естественный нейрогностический цикл смысла будет гарантировать адаптивно оптимальную минимизацию расхождения между I и J, несмотря на то, что другие локальные процессы мышления могут в большей степени обладать  межкультурными атрибутами знания. Эта система играет  природную адаптационную роль, и позволяет локальным процессам мышления, которые могут воображать узнаваемые реальности, или минимальное существование в экстраментальной реальности, или вовсе перекрывает туда доступ. Иными словами, умы могут создавать, и информационные объединения могут увековечить все виды информации, имея минимальное или вообще не имея сходства с J, и до тех пор, пока они не увеличат расхождение между I и J, биологическая адаптация не будет  ослаблена.

Измененные состояния, информационное объединение и информация Фишера

Давайте теперь вернемся к основной теме этого исследования. Главный вопрос которого -  как нейрогностический цикл смысла остается нетронутым в течение поколений? Как он  продолжает действовать для сохранения адаптивно оптимального диапазона расхождений между
знанием и экстраментальной реальностью? И как он работает для поддержания баланса в знаниях о внутренней реальности бытия и внешней реальности среды? Одним из важнейших, и вполне естественных способов, с помощью которого эти функции поддерживаются на протяжении времени, является социальный рецепт ИСС в каждом поколении, что может рассматриваться как частный случай "коллективного возбуждения" Дюркгейма.  Существует два основных атрибута того вида ASC, которые необходимо выделить в связи с нашим исследованием. Является ли ИСС
осознанным сновидением как у австралийских аборигенов, трансовым состоянием, возникающим во время ритуалов у американских индейцев Sundance, пейотль трипом американских индейцев во время церковных   ритуалов и  уичоль церемоний, поиски видений среди индейцев равнин или дхьяна,  или состояния "погруженности с себя" во время медитации у буддистов и западных мистиков – неотъемлемой составляющей этих переживанийявляется  взаимодействие с нейрогностическими или эйдетическими структурамиы ума (внутреннее бытие или внутреннее
J), и другими элементами эйдетической космологии ( и внутреннее и внешнее J). Люди в ИИС переживают различные аспекты эйдетической космологии - это может быть состояние единства с природой, видения духов или богов, усиление чувства божественного, или размывание границ эго,  углубление связей, сопереживания и сострадания к своим собратьям. Не все транскультурные составляющие эйдетической космологии присутствуют в ИСС в любой  момент времени, но некоторые неизбежно будут, и они будут действовать, чтобы обеспечить сверхъестественное доказательство того, что это более глубокое "мистическое" чувство  природы  является  иной, обычно скрытой реальностью. Эти элементы записаны в информационной структуре общества, в рассказах, песнях
и драмах, воплощаются, как это было, и становятся экзистенциальными
реалиями. Культурная информация в настоящее время  уже не просто полученное знание, но и непосредственно пережитое - иными словами, очень "реальное" знание.

Один из членов церкви коренных американцев однажды сказал антропологу Дж.С. Слоткину (1958, стр. 484), "Белый человек говорит об Иисусе, мы говорим с Иисусом ". Здесь это различие имеет решающее значение. В тех обществах, где ценят и поощряют или требуют, чтобы каждый член достигал ИСС ритуальными средствами, нарушен характерный баланс между знаниями о мире и знания о самом себе  -  космология этих обществ часто помещает человеческое тело в центр Вселенной - и кодирует микрокосм-макрокосм отношения между бытием и миром.

Виды культуры

Но не все культуры в этом отношении похожи. Очевидно, это так, поскольку, следуя  высказыванию одного из членов церкви коренных американцев означает, что наша собственная чрезвычайно материалистическая культура не вписывается в эту картину. Доминирующие ценности в евроамериканской культуре отрекаются и
даже запрещают своим членам обращаться к ИСС. Действительно, наши
нации, ведут себя шизофренично в отношении психотропных веществ,
используя их, следуя моде, для психиатрических целей и сажая людей в тюрьму за использование их для "развлечений", альтернативного лечения, или духовных целей. Существуют глубокие культурные, исторические и политические причины для подобного отношения к измененному сознанию, связанные с сохранением тех состояний сознания, что необходимы для функционирования материалистического / капиталистического общества. Давайте остановимся на этом вопросе немного позднее, с тем чтобы лучше понять взаимосвязь между ИСС и эйдетической космологией.

Культуры разрешают способы познания разными способами. В некоторых культурах процессу познания будет уделяться так, чтобы это согласовалось  с эйдетической космологией, в то время как другие будут придавать процессу познания локальный, эмпирический смысл. И для многих обществ характерны системы знаний, которые допускают оба познания в той или иной степени. Социолог Питирим Сорокин (1957, 1962) смоделировал эти различия в интересным и динамичным способом. Сорокин показал, что те культуры, что он называет чувственными, отдают предпочтения эмпирическим, материальным способам познания внешней реальности, а не познанию через духовность или эйдетическую космологию. Чувственные культуры заинтересованы, прежде всего, в материальном мире чувств, и не поощряют или способствуют познанию внутреннего бытия путем сновидений или другими эзотерическими способами. Таким образом, такие культуры порождают население, у которого нет баланса в понимание мира и себя. Поскольку они находятся в дисбалансе, чувственные культуры будут стремиться на протяжении поколений это компенсировать, повернув назад к более сбалансированному взгляду, в котором знание, полученное локальным материальным способом, интегрируется со знанием, основанном на эйдетической космологии (которые он назвал идеалистические культуры). Такой компенсирующий поворот к большей сбалансированности между чувственными и идеалистическими ценностями, похоже, происходит в настоящее время в евроамериканской культуре с ее повышенной терпимостью к эзотерике, а также со стремительным ростом  самых разных культов Нью Эйдж и духовных движений. Проблема, конечно, заключается в том, что культуры никогда не стоят на месте, и баланс, достигнутый на протяжении одного поколения, между локальными и межкультурными способами познания может быть утерян для последующих поколений, в продолжающемся движение культуры к противоположному полюсу
воображаемой культуры, в которой эйдетические, более "мистические"
способы познания ценятся более, нежели эмпирические, прагматические способы познания.  Именно в сбалансированных идеалистических и более мистических воображаемых культурах, в которых свод мифологических традиций формирует актуальное знание, и в которых ИСС зачастую поощряется и даже предписано. Но, конечно, чрезвычайно воображаемые культуры также находятся в дисбалансе, и,  в конечном счете, для установления баланса потребуется компенсирующий поворот в другую сторону, назад, к  идеалистической культуре, а оттуда, возможно, обратно
в чувственной культуре.
С точки зрения людей воображаемой культуры, то, что мы в чувственной культуре могли бы рассматривать как «мистическое» знание или опыт, не является мистическим вовсе. Это просто «вещи как они есть». В конце концов, английское слово “occult”  просто означает «»скрытый от глаз»  или «сложно увидеть». Когда мы переживаем и осмысливаем мистические события, они больше не скрыты, и следовательно, больше не являются оккультными. Как мы утверждали ранее, мозг человека  нейрогностически готов постигать таинственное, но возможно,  в той степени,
что мы были с помощью культуры научены не делать этого ( например, чтобы игнорировать наши сновидения), мы должны прикладывать усилия и экзотические техники для получения мистического опыта (скажем, научиться осознавать и интерпретировать наши сны, медитировать или вертеться в суфийских танцах). Одной из характерных черт чувственной культуры является то, что она не будет проявляться в живой мифологии, пока общество на  воображаемом полюсе будет связывать все важное с
 мифологической традицией культуры и основами символизма. Как мы видели, член воображаемой культуры имеет возможность приобщиться к культуре эйдетической космологии путем познания сакральных историй группы, которые часто связаны с ритуалами, направленных на вызывание ИСС.

Мы говорим, что мозг рождается со способностью познавать мир и унифицированным способом эйдетической космологии, и конкретизированным, эмпирическим способом локальной адаптации. В ходе своего созревания, мозг будет стремиться к снятию напряженности, вызванной этими двумя способами познания. Но наш мозг является живой системой клеток, и если давление окружения и социальных условий приводит к излишнему упору на локализованное адаптационное развитие  -что, по-видимому, является  условием свойственному для чувственных культур - процессы присущие социально-психо-соматической интеграции будут стремиться восстановить свою деятельность там, где это возможно.
Такая компенсаторная деятельность может быть пережита отдельным человеком как спонтанные "мистические" сны, видения, одержимость духами или ченнелиг, и другие трансперсональные явления - возможно, как учил Карл Юнг, призывм уделять больше внимания к более глубоким процессам психики (Dourley, 1998). В отсутствие антологии сакральных историй, эти опыты могут привести к путанице и неопределенности для людей, имеющих с ними дело. Общество, которое имеет чувственную культуру и  потеряло связь со своей мифологической традицией, неуклюже  пытается направить свой народ к образу жизни в соответствии с более унитарными аспектами реальности и переживанием себя. Действительно, спонтанный трансперсональный опыт может быть встречен негативно, человека,  переживающего эти  явления,  могут называть "сумасшедшим", "опасным", «чокнутым» и т.д.